Читать «Гражданственность и гражданское общество: самоорганизация и социальный порядок» онлайн - страница 114

Ко времени царствования Ивана Грозного сложилась социальная организация Московского государства, вполне адекватная существовавшим условиям: есть сословия тягловые, а есть служилые; земля вся в пределе царская (только статус вотчинных земель специфичен); крестьяне (главное тягловое сословие) работают на ней, а царь помещает на этой земле дворян, которые на доходы от крестьянского труда несут военную службу. Но вот приключается большой государственный успех, а именно присоединение в результате завоеваний громадных и богатых земель в Поволжье. Как известно, в эпоху Грозного крепостного права в позднейшем смысле не было, т. е. крестьяне, отработав и заплатив тягло, могли свободно отъехать от помещика. В условиях же присоединившихся земель крестьянин, не будь дурак, так и делает, только отъезжает не к другому помещику, а на тучные поволжские земли. Мы, люди городские, оторванные от земли, с трудом понимаем, насколько нехороши для земледелия нечерноземные почвы центральной России, насколько трудна обработка и сколь мало отдачи можно получить от них в сравнении с черноземами юга (об этом стоит почитать исследователя истории русского крестьянства Л. В. Милова [164]). А тут — земля без границ, без бар и дворян, черная, жирная. И ведь не далеко, не за тридевять земель, а совсем рядом, посмотрите на карту. И Россия. ушла.

В результате присоединения Поволжья мужик потянулся на новые земли, и этим была подорвана экономическая база и казны, и, что еще важнее, поместного дворянства. В. О. Ключевский замечает: «С половины XVI в. обнаруживается усиленный отлив сельского населения с центрального суглинка на южный донской, верхнедонецкий и средневолжский чернозем» [115]. Помещики потеряли возможность сами полноценно выходить на войну и выставлять вооруженный отряд. Армия ослабела, что тут же сказалось на ходе Ливонской войны. Известно, что в довольно больших по численности армиях, собираемых Иваном против Батория, существенно выросла доля неслужилых людей, крестьян от сохи, так называемой посошной рати, имевшей намного более низкую боеспособность, чем поместное ополчение. И последовали поражения. Ключевский заключает: «Так образовалась значительная масса бедных провинциальных дворян, беспоместных или малопоместных. Десятые уездного дворянства XVI в. с отмеченными в них отзывами окладчиков дают много выразительных указаний на успех, с каким развивался этот дворянский пролетариат. Многие помещики в своих поместьях не имели ни одного крестьянского двора, жили одними своими дворами, «однодворками»; отсюда позднее произошли класс и звание однодворцев. В десятнях встречаем такие заявления окладчиков: такой-то сын боярский «худ (малогоден, худо вооружен), не служит, от службы отбыл, на службу ходит пеш»; другой «худ, не служит, службы отбыл и вперед служити нечем, и поместья за ним нет»; третий «худ, не служит, и по — местья за ним нет, и служити нечем, живет в городе у церкви, стоит дьячком на клиросе»; четвертый «не служит, от службы отбыл, служба худа, служити ему вперед нечем, и поруки по нем нет, поместья сказал 15 четей»; пятый «обнищал, волочится меж двор»; шестой «жил во крестьянех за Протасовым, поместья за собою сказал 40 четей»; седьмой — «мужик, жил у Фролова в дворниках, портной масте-ришко; бояре осматривали и приговорили из службы выкинуть вон» [115]. Существуют вполне корректные данные о запустении земель к 1570 г., например у С. А. Нефедова [172]. В Московском уезде в этих вотчинах было заброшено 90 % пашни, в Суздальском уезде — 60 %, в Муромском уезде — 36 %, новгородские земли опустели от половины, до 3/5, показательны данные о росте реальной заработной платы более чем в 2 раза, что говорит о недостатке рабочих рук.