Читать «Госпожа сочинительница (новеллы)» онлайн - страница 40

Елена Арсеньева

– Гайда, ребята, не задерживай!

– Э-эй-юхнем!

– Чего выпучили глаза? Заставить бы вас поработать, не стали бы глаза пучить!

– Смотреть-то они все умеют! А вот ты поработай с наше!

Изящно грассировали:

– Г-аботать они не желают! А небось есть побегут в пег-вую голову!

И даже уже запевали:

Ешь ананасы.

Рябчиков жуй.

День твой последний.

Приходит, буржуй!

Словом, новое классовое расслоение было налицо! Не миновала трудовая повинность и дам. Правда, Тэффи повезло: пока остальные чистили рыбу и мыли посуду, она… драила палубу.

Не раз было замечено, что судьба норовит исполнить все наши заветные желания – рано или поздно. Чаще – поздно. И в самой что ни на есть причудливой, почти извращенной форме, когда не сразу и поймешь, что вот же оно – исполнение. А когда сообразишь, обиженная судьба уже перестала ради тебя стараться.

Мыть палубу – это была розовая мечта молодости Тэффи:

«Еще в детстве видела я, как матрос лил воду из большого шланга, а другой тер палубу жесткой, косо срезанной щеткой на длинной палке. Мне подумалось тогда, что веселее ничего быть не может. С тех пор я узнала, что есть многое повеселее, но эти быстрые крепкие брызги бьющей по белым доскам струи, твердая, невиданная щетка, бодрая деловитость матросов – тот, кто тер щеткой, приговаривал: „Гоп! Гоп!“ – остались чудесной, радостной картиной в долгой памяти.

Вот стояла я голубоглазой девочкой с белокурыми косичками, смотрела благоговейно на эту морскую игру и завидовала, что никогда в жизни не даст мне судьба этой радости.

Но добрая судьба пожалела бедную девочку. Долго томила ее на свете, однако желания ее не забыла. Устроила войну, революцию, перевернула все вверх дном и вот наконец нашла возможность – сует в руки косую щетку и гонит на палубу…»

Ее с трудом угомонили, эту труженицу пера и швабры! Последним и самым веским доводом было:

– Уж очень вы скверно моете…

А «Шилка» медленно, но верно шла своим ходом – сначала в Новороссийск, потом дальше, дальше… Одни и те же – так казалось – волны качали ее, одни и те же – так казалось – звезды светили ей по ночам. Как-то раз Тэффи смотрела на большую звезду, которая бросала в море золотую дорожку, словно маленькая луна.

– Это Сириус, – сказал кто-то рядом, чуточку картавя.

Тэффи оглянулась и увидела юношу-кочегара. Глаза его казались слишком светлыми на измазанном сажей лице, через открытый ворот грязной рубахи виднелся медный крестик на замызганном гайтанчике, ногти на руках обломаны.

Кочегар, самый настоящий!

Но – знает звезды?

И вдруг он назвал Тэффи по имени. И сказал, что знает ее, что был у нее на Бассейной – там, в Петрограде. Его привел лицеистский приятель. Говорили о камнях, о сапфирах…

Тэффи пыталась вспомнить, но не могла. То есть вечера те она отлично помнила, потому что на них появлялся Леонид Галич, молодой писатель из журнала «Новая жизнь». Она была в Галича ужасно влюблена и домогалась его как могла. Он же, такое впечатление, был влюблен в камни, особенно в сапфиры, которые называл по-старинному: сафиры. Тогда Тэффи написала стихотворение, которое так и назвала «Сафир» и посвятила его Галичу: