Читать «Горькая линия» онлайн - страница 69

Спустя некоторое время в станице прошел слух, что Салкын переоборудовал на мельнице топку, благодаря чему мощный мельничный двигатель будет теперь работать не на нефти, а на навозе.

В один из воскресных дней владелец мельницы Венедикт Павлович Хлызов-Мальцев, явившись на сходку в станицу, торжественно объявил:

— Господа станичники! Вы имеете полную возможность разбогатеть. Покупаю у вас навоз — по пятаку воз.

Казаки, удивленные и обрадованные легкой наживой, тут же, сбросившись по гривне, выпили на радостях ведро водки. Затем, окружив Венедикта Павловича, они долго качали его, кричали «ура» и лезли к нему спьяна целоваться.

Егор Павлович Бушуев, вернувшись с этой сходки домой подвыпившим, собрал всю свою семью и, прослезившись от умиления, объявил:

— Назьмом торговать, сынки, начинам. Вот до чего додумались умные люди. А все — Салкын. Голова! Золотые руки!

А на другой день, чуть свет, потянулись на мельницу из станицы вереницы телег и бричек, груженных навозом. Возили навоз и Бушуевы. Поправившийся от легкого ранения Яков работал с особым воодушевлением,; за четверых, быстро нагружая навозом бричку за бричкой. С увлечением работал и Федор.

В сумерках, когда Федор привез на мельницу последнюю бричку навоза, к нему подошел Салкын и попросил подвезти его до станицы.

— С полнейшим удовольствием. Садись. В кой миг домчу,— весело сказал в ответ ему Федор.

И, усевшись рядком в бричку, они поехали в станицу. Федор и в самом деле хотел было припугнуть задремавших на ходу лошадей, но Салкын придержал его за руку и сказал:

— Не надо, станичник. Куда торопиться? Успеем доехать. Пусть лошади отдохнут. А мы с тобой перекурим да погутарим.

И Федор, придержав лошадей, ответил:

— Ну, а коли так, то потчуй меня папиросами…

— Пожалуйста, закуривай,— сказал Салкын, протягивая Федору тощую, как соломинка, папироску.

Закурили. Долго ехали молча. Вечер был тихий, светлый, месячный, располагающий к раздумью. Помолчав, Федор спросил наконец Салкына:

— Ты что же, сам дальний будешь?

— Как тебе сказать? Пожалуй, да. Дальний. Я из-под города Тулы,— ответил Салкын.

— Мастеровой, стало быть?

— Выходит, так…

— Добро мастеровому жить на свете…

— Это почему же?

— Ну как — почему? Не наше дело — в земле, как кротам, всю жись рыться.

— Не знаю, как кому. А казакам, по-моему, жить куда вольготнее.

— Тоже не всем и не каждому.

— Вот как?! Это почему же?

— Очень просто. Хорошо тому казаку, у которого скота полный двор и от хлеба амбары ломятся…

— Так, так…— задумчиво проговорил Салкьш.— Стало быть, и средь вашего брата не все живут одинаково?

— Ну ишо бы все одинаково. Возьми меня. Я десять лет из работников не вылазил. Десять лет чертомелил на добрых людей. А теперь вот осенью в полк уходить и в долги залезать по уши…