Читать «Город. Все живое... Рассказы» онлайн - страница 116

Ушли, сказал себе Дженкинс . И никому не ве-

домо, когда и почему ушли. И куда, тоже неведомо.

Никому ничего не говоря, ночью незаметно ус-

кользнули. И теперь, как вспомнят, конечно же, веселятся – веселятся при мысли о том, что мы

стережем и думаем – они еще там, думаем – как

бы не вышли.

В стенах были еще двери, и Дженкинс подошел к одной из них. Взявшись за ручку, он сказал себе, что открывать нет смысла, продолжать поиски нет смысла. Если эта комната пуста и заброшена, значит, и все остальные такие же. Он нажал на ручку, и дверь отворилась, и его обдало зноем, но комнаты он не увидел. Перед ним была пустыня, золотистая пустыня простерлась до подернутого маревом ослепительного горизонта под огромным голубым солнцем. Нечто зеленое и пурпурное – вроде ящерицы, но совсем не ящерица, – семеня ножками, с мертвящим свистом молнией проскользнуло по песку.

Дженкинс захлопнул дверь, оглушенный и парализованный.

Пустыня. Пустыня и что-то скользящее по песку. Не комната, не зал и не терраса – пустыня.

И солнце было голубое. Голубое и палящее.

Медленно, осторожно он снова отворил дверь, сперва самую малость, потом пошире.

По-прежнему пустыня.

Захлопнув дверь, Дженкинс уперся в нее спиной, словно требовалась вся сила его металлического туловища, чтобы не пустить пустыню внутрь, преградить путь тому, что эта дверь и пустыня означали.

Да, здорово у них голова варила, сказал он себе .

Здорово и быстро, куда там обыкновенным людям

за ними гнаться. Мы и не представляли себе, как у

них здорово варила голова. Но теперь-то я вижу, что она у них варила лучше, чем мы думали.

Эта комната – всего лишь прихожая, мост

через немыслимые дали а другим мирам, другим

планетам, вращающимся вокруг безвестных солнц.

Средство покинуть Землю, не покидая ее, ключ, позволяющий, открыв дверь, пересечь пустоту.

В стенах были другие двери, и Дженкинс посмотрел на них, посмотрел и покачал головой.

Он медленно прошел через комнату к выходу. Тихо, чтобы не нарушить безмолвие пыльного помещения, нажал дверную ручку, и вышел, и увидел знакомый мир. Мир луны и звезд; ползущей между холмами речной мглы, перешептывающихся через распадок древесных крон.

Мыши все так же сновали по своим травяным ходам, и в голове у них роились радостные мышиные мысли или что-то вроде мыслей. На дереве сидела сова, думая кровожадную думу.

Рядом, думал Дженкинс , совсем еще рядом

таится она – древняя лютая ненависть, древняя

жажда крови. Но мы с самого начала обеспечили

им преимущество, какого не было у человека, а

впрочем, человечество скорее всего при любом на-

чале осталось бы таким же.

И вот мы снова видим искони присущую чело-