Читать «Город отравленных душ» онлайн - страница 54

Вошли в сарай, пахло плесневелой рыбой. В сарае, действительно, долгое время хранилась рыба. Дверь закрылась, клацнул замок. В бревенчатом сарае всего одно крохотное, даже голову не просунешь, оконце. Когда глаза привыкли к полумраку, все увидели в углу ворох соломы.

— Побеспокоились, — ехидно проронил Мандриков, отдирая от усов намерзшие снежинки, и направился к куче соломы — будем считать, что первый этап мы в задуманном направлении выиграли.

Он лег на солому, оставив место и для других ревкомовцев.

Видимо от чрезмерного волнения, от голода и от того, что наконец-то согрелся, Мандриков быстро заснул. Но спать ему пришлось недолго. Его разбудил Клещин. Широкое, с грубыми чертами лицо ревкомовца было взволновано.

— Что такое? — перепугался Мандриков.

— Смотри, что я в соломе нашел.

Клещин протянул председателю ревкома светящийся алый плод.

— Он наверняка отравлен! — выпалил Мандриков, первое, что пришло ему в голову. И оттолкнул руку Клещина с плодом. — Эти мерзавцы, на всё способны.

— Никто из нас никогда не видели такого плода, — продолжал Клещин. — Он легкий, как пух. Можа знамение какое?..

— Большевик в потусторонние силы не должен верить.

— А я и не верю, но знаменье бывает, — не уступал Клещин.

Тут в дверь постучали. Потом она приоткрылась.

— Кто тут у вас раненный? — спросили. — Ты, Клещин, что ли?

— Ну, я! Я, как человек, кровью истекаю, — ответил ревкомовец, пряча плод в карман.

— Выходи на перевязку.

Зажав плод в кармане, Клещин направился к выходу. Простреленную, замотанную порванной нательной рубахой руку, он держал под полушубком.

На улице он почувствовал, что плода в кармане нет. «Уронил, растяпа!» — с отчаянием подумал Клещин. Сделав еще несколько шагов, успокоился. «Может это и к лучшему, — решил он, — Чему быть, того не миновать. Уж больно плод странный был».

В санчасти Клещину сделали перевязку, поскольку от потери крови он сильно ослаб, врач попросил оставить его на время в больнице.

Более со своими соратниками, ревкомовцами он не увиделся.

Движение во времени.

Я стоял на мысу, у места впадения реки Казачки в лиман. Чуть левее, на льду ревкомовцев и расстреляли. Их повели, якобы, в тюрьму, которая тогда располагалась на другом берегу реки. Когда ревкомовцы вышли на лед, охрана разбежалась, из близлежащих домов открыли винтовочную стрельбу. Трое суток трупы лежали на льду. Потом местные жители перевезли убитых на санках к берегу, сложили в яму, в которой прежде хранилась рыба, приспали снегом. Земля была мерзлой, ни кому не захотелось долбить ее киркой. Через неделю будут расстреляны еще двое членов ревкома, которые вернулись из поездки по отдаленным селам. Это был комиссар охраны латыш Берзень и ингуш Мальсагов. И их тела сбросили в яму. Только ближе к весне яму присыпали землей.

Через пятьдесят лет, когда море стало размывать могилу ревкомовцев, решено было произвести перезахоронение, обожествленных большевиков.

Тогда я учился во втором классе. Всей школой нас выстроили на площади. Мы держали в руках цветы, После митинга, когда гробы с телами ревкомовцев опустили в новые могилы, вырытые на высоком берегу лимана, где стоял памятник им, мы возложили цветы на могилы.