Читать «Город грехов» онлайн - страница 84

Писателя обвиняли в причастности к убийству дочери мэра. Мотивом была ревность.

На суде писатель заявил, что он не убийца, а жертва любви. В качестве доказательства своей невиновности он представил свой роман и посмертную записку блаженной.

Высокий суд с любопытством выслушал заявление писателя.

Сочувствие писателя к блаженной вызвало вначале подозрение, потом удивление, что, впрочем, никак не отразилось на приговоре.

Писатель недрогнувшей рукой как философ принял чашу, в которой был растворен яд, не без изящества улегся на ложе, поблагодарил свидетелей происходящего за оказанные услуги и предпринял путешествие из миру скорби в мир иной. По пути он подробно описал, как цепенели один за другим части его тела. Когда оцепенение охватило внутренности и дошло до сердца, писатель очутился там же, где и заснул, не успев узнать, как ему удалось воскреснуть и бежать из тюрьмы…

Вечерний пейзаж постепенно поглощался сумерками. Погасла последняя полоса зари.

— Мы игрушки судьбы… и те, кому она улыбнулась, и те, кому уготовано проклятие… — заговорил незнакомец в плаще. — У этого романа есть продолжение?..

— Остались записные книжки автора и его письма… впрочем, письма скорее всего не подлинные… я подозреваю, что это подделка женского рукоделия… слишком много чувствительных сцен, впрочем, милых и разных во всем… правда, крайности автор избегал…

— Женщинам можно извинить многое, даже подделки…

— Однако некоторые сцены из театра абсурда…

— Вы имеете в виду эпидемию самоубийств?.. — спросил незнакомец.

— Иногда эта книга внушает мне ужас… — пробормотал писатель и отвел взгляд.

— Смерть это конечная цель нашего путешествия к своему началу… в связи с этим вопрос проклятия становится не отвлеченным и риторическим, а конкретным и значительным… — сказал незнакомец в плаще и исчез в темноте…

— Где же он?.. куда исчез?.. да и был ли он?.. — бормотал писатель, озираясь…

День погас. Звезды загорались одна за другой, каждая на своем месте…

Писатель сидел на ложе неподвижно. Глаза его были закрыты.

Он только что проснулся в тоске и слезах. Участь его во сне была несчастна.

«Однако горожан он изображал не только в мрачных красках, а с сочувствием и даже иногда с волнением…» — помедлив, писатель привстал, огляделся.

Вокруг все те же руины. Никого. Холод, сырость.

Легко представить себе состояние писателя.

Молчание пугало. Вид стен с полустертыми ликами и фигурами святых наводил ужас.

Писатель невольно закрыл лицо руками. Ему почудилось, что дверь кельи приоткрылась, и оттуда донеслось смутное стенание.

Он зажег спичку. Пламя осветило исхудавшее бледное лицо блаженной и погасло.

— Успокойся, это лишь игра твоего воспаленного воображения и теней… — пробормотал писатель и попытался улыбнуться…

Писатель прислушался.

Иногда из темноты доносились и глухо звучали завывания, стоны или уханье сов.

«Кто он этот незнакомец в плаще?.. — размышлял писатель. — С некоторых пор вокруг меня стали появляться и также таинственно исчезать какие-то странные подозрительные люди… кто-то втягивает меня в паутину событий внешне никак не мотивированных… чья-то незримая рука управляет всем этим действом, нажимает на скрытые пружины и предопределяет весь ход драмы, хотя безусловного предопределения быть не может, ибо оно лишило бы меня свободной воли и освободило бы от ответственности… обычно незнакомец является из темноты, кутаясь в плащ, и навязывает мне некую изящную историю, утонченность которой возникает благодаря соразмерности слов, жестов, подчиненных некой неслышной музыке… интересно, какую роль он отводит мне?.. роль жертвы?..»