Читать «Голубая акула» онлайн - страница 74

Невозможно даже вообразить зрелище более прискорбное, чем Баскаков, когда он тащится по покатиловской улице, понурый, небритый, в грязных лохмотьях, или, забредя в лавку к рыжему Федору, вытаскивает из прорех своего нищенского одеяния жалкие гроши на пакетик соли или буханку хлеба. Ничего другого Баскаков никогда не покупает, да и всякому, кто взглянет на него, должно быть ясно, что покупать что-либо этому несчастному не по карману.

Между тем видимость сия обманчива. Покатиловские жители знают, что Баскаков едва ли не самый зажиточный человек в поселке. Сад и хозяйство Баскакова — лучшие в округе. Что он прибедняется, понять, конечно, можно. Даже так называемая новая экономическая политика не приободрила его настолько, чтобы он перестал корчить из себя Иова, сидящего на гноище. Недоверчив… Все бранят его за это: он как будто еще ждет новых бед, когда каждому понятно, что худшее позади, большевики не пойдут на террор. Каждому ли Баскаков внушает тревогу? Что, если он прав и нынешнее смягчение нравов — не более чем уловка властей, уловка, которая кончится новыми грабежами и смертоубийством?

К счастью, этот человек все же меньше похож на гениального прозорливца, чем на сумасшедшего. Страх и привычка играть роль бедняка превратили этого умного, дельного хозяина в некое подобие современного Плюшкина. Один из признаков его помешательства — болезненный страх перед ворами. Не пожалев трудов, безумец на каждом большом или малом предмете своего домашнего обихода нацарапал, выжег или вывел масляной краской три слова: «Украдено у Баскакова».

Весь поселок смеялся над этой причудой. Баскаков терпел. Никто не слышал от него по сему поводу ни единого упрека. Но прошлой ночью какие-то сорванцы забрались к нему в сад с ведром голубой краски и кистью на стенке отхожего места жирно намалевали: «Украдено у Баскакова». Краска была такая же, какой Муся недавно красила забор. Баскаков не выдержал. Он явился к Ольге Адольфовне с претензией, цель и смысл которой были, очевидно, неясны ему самому. Возможно, дело в том, что госпожу Трофимову старый скряга почитает своей хорошей знакомой. Они даже делятся кулинарными рецептами. Я своими глазами видел в ее черной клеенчатой записной книжке рецепт дешевого печенья под заглавием «Бомбы Баскакова», и она сказала мне, что для голодного времени этому рецепту цены нет.

— Что я им сделал? — все повторял он резким дребезжащим тенорком. — Вы умная женщина, так скажите мне, чего им всем от меня надо?

— Успокойтесь, — ласково увещевала его Ольга Адольфовна, — не придавайте этому серьезного значения. Никто против вас не настроен, просто глупая шутка…

— Вы это называете шуткой? — не унимался Баскаков. — Тогда что же прикажете назвать хамством? Издевательством? Оскорблением?

— По-моему, вы принимаете все слишком близко к сердцу. Ведь это дети, в наши лета подобает быть снисходительными. Но если окажется, что Марина действительно замешана в этой истории, я вам даю слово, что выбраню ее как следует.