Читать «Голубая акула» онлайн - страница 148

— Тебе тоже кажется, что Клавдия Ивановна не умеет преподавать? Ты уверена, что можешь об этом судить? — придрался я, обуянный демоном назидательности.

Муся удивилась:

— Конечно, уверена. Ну посудите сами. Она, например, говорит, что у мамонта бивни были такими толстыми, как ствол большого дерева. Может ли такое быть? А недавно она сказала, что Петра Первого называли Великим потому, что он имел целых три сажени роста. Шурка Гинзбург ее очень вежливо поправил: «Наверное, три аршина?» Так эта старая утка сдвинула брови и ужасно строго отчеканила: «Три сажени!» Значит, он был ростом с дом, потому и Великий? Шурка Гинзбург ничего ей не ответил. Но видели бы вы, как он на нее посмотрел!

Непреклонный взор покатиловской атаманши на мгновение затуманился, и я угадал тайную, должно быть, неразделенную склонность ее сердца. Ах, Шурка Гинзбург, надменный красавец с иронической складкой в углах твердых губ и бархатными презрительными глазами! Ты, верно, влюблен в какую-нибудь чинную куколку. Что ты понимаешь, глупый мальчишка?

— Придумала! — вскричала Муся, прерывая мои элегические размышления.

И унеслась прочь. Это было утром, а уже к вечеру все объяснилось. Вместе с двумя здешними подростками, питомцами того же достославного учебного заведения, Муся изловила петуха, принадлежавшего некоему Пафнутьеву. Свернув ему шею, находчивые дети преподнесли свой трофей любимой наставнице. Если верить Мусе, последняя была так растрогана, что даже прослезилась.

— Но какая глупость! — Девочка сердито покрутила головой. — Другие ладно, а мне-то как в голову не пришло, что петуха надо ощипать! Он еще пестрый такой был, приметный… Так нет же, поленились! А Степка Пафнутьев в нашу же школу ходит. Он как увидел петуха на столе у Клавдии Ивановны, так сразу его и узнал…

— Боже мой, так ты попалась?

Муся хихикнула:

— Это Клавдия Ивановна попалась. С перепугу ее аж заколодило. Она вся покраснела, как рак, и быстро-быстро залопотала, что наше желание порадовать ее само по себе похвально, но такие средства недопустимы, конечно, она понимает, намерения у нас были хорошие, однако чужой петух всегда остается чужим петухом, и даже самые искренние наши чувства не могут оправдать… Ох, я думала, она никогда не кончит!

— Петуха пришлось возвратить?

— Ага. Хуже всего, что Степка понял, кто это затеял. Полез ко мне объясняться. Если бы дошло до драки, мне бы не поздоровилось. Он такой бугай! Хорошо, что я не растерялась. Я ему улыбнулась как можно небрежнее и говорю: «Зачем поднимать шум из-за мелочей? Петух — не лошадь». А вся Покатиловка знает, что Пафнутьевы конокрады, и папаша Степкин, и оба дядьки. Он тут же отстал, как про лошадь услышал. И потом, кур у Пафнутьевых — пропасть. Вы только не говорите никому, но мы их часто на костре печем. Теперь же Витька-пастушонок уехал, ребятам приходится самим коз пасти. Мы пасем по очереди, все больше на пустыре у опушки. Там хорошая трава, козам нравится. Ну, и куры пафнутьевские там же ходят. Жирные! — И Муся плотоядно облизнулась.