Читать «Голод (пер. Химона)» онлайн - страница 89

Кнут Гамсун

Ясно, что она прекрасно знаетъ о моемъ ужасномъ положеніи я находитъ въ этомъ удовольствіе.

Все это я отлично сознаю и уже не въ состояніи написать ни одной реплики для своей драмы. Нѣсколько разъ я начинаю, но напрасно; въ головѣ у меня какъ-то страшно шумитъ и мнѣ приходится бросить работу.

Я сую бумаги въ карманъ.

Кухарка сидитъ передо мной, и я смотрю на нее, на ея узкую спину, на недоразвитыя плечи. Съ какой стати она меня высмѣиваетъ? Если я даже и вернулся изъ дворца, что же дальше? Послѣдніе дни она пользовалась всякимъ удобнымъ случаемъ, чтобы высмѣять меня — если я, напримѣръ, спотыкался на лѣстницѣ или зацѣплялся за гвоздь и рвалъ платье. Еще вчера она собрала клочки разорваннаго плана моей драмы, который я бросилъ въ передней, и прочла ихъ въ комнатѣ, чтобы посмѣяться надо мной. Я никогда не оскорблялъ ее и никогда не просилъ ее даже о какой-нибудь услугѣ. Напротивъ, по вечерамъ я самъ стлалъ постель на полу, чтобы не обезпокоить ея. Она высмѣивала также и то, что у меня лѣзли волосы. По утрамъ въ умывальномъ тазу оставались волосы, и она потѣшалась надъ этимъ. Мои сапоги были совсѣмъ плохи, въ особенности тотъ, который переѣхалъ извозчикъ. — Да сохранитъ Богъ васъ и ваши сапоги! — говорила она. — Посмотрите, это настоящая собачья конура! Положимъ, она была права: сапоги, дѣйствительно, износились, но въ данную минуту я не могъ купить себѣ другихъ.

Пока я размышлялъ о непостижимой злобѣ кухарки ко мнѣ, дѣвочки стали сердить старика, лежавшаго на кровати; онѣ прыгали вокругъ него и были очень увлечены своей игрой; у нихъ у каждой было по соломинкѣ, которую онѣ совали ему въ уши. Нѣкоторое время я смотрѣлъ на это не вмѣшиваясь. Старикъ пальцемъ не шевелилъ въ свою защиту, онъ только смотрѣлъ на своихъ мучителей свирѣпыми глазами и моталъ головой, чтобы освободиться отъ застрявшихъ въ ушахъ соломинокъ.

Это зрѣлище волновало меня, я не могъ отвести глазъ; отецъ оставилъ карты и началъ также смѣяться надъ старикомъ; онъ даже обратилъ вниманіе своихъ партнеровъ на эту забаву. Но почему старикъ не шевелился? Отчего онъ не оттолкнетъ рукой дѣтей? Я сдѣлалъ шагъ по направленію къ кровати.

— Оставьте, оставьте его, — сказалъ хозяинъ, — онъ разбитъ параличомъ!

И, боясь, чтобы мнѣ не указали ночью на дверь, просто изъ страха возбудить неудовольствіе хозяина, я молча вернулся къ своему прежнему мѣсту и спокойно сѣлъ. Къ чему терять пріютъ и бутербродъ, суя свой носъ въ чужія семейныя дѣла. Пожалуйста, безъ глупыхъ выходокъ изъ-за какого-то полуживого старика. Мнѣ и такъ уже было тяжело.