Читать «Голод (пер. Химона)» онлайн - страница 88

Я уже больше ничего не соображалъ о ней; она совсѣмъ не хороша… Фу, чортъ возьми, какъ она подурнѣла. Очень возможно, что она посмотрѣла на меня; ничего нѣтъ удивительнаго, можетъ быть ее мучаетъ раскаяніе. Однако, это еще не поводъ, чтобы кланяться ей, тѣмъ болѣе, что за послѣднее время она такъ поотцвѣла. Пусть «герцогъ» оставитъ ее у себя. На здоровье! При слѣдующей встрѣчѣ ни за что не поклонюсь, но пройду мимо съ гордой осанкой. Напрасно я не посмотрѣлъ на нее косо въ эту минуту; ея пристальный взглядъ и ярко-красное платье вполнѣ оправдали бы меня. Да, это легко могло бы случиться. Ха-ха! То-то было бы торжество. Если не ошибаюсь, я въ состояніи окончить свою драму въ теченіе этой ночи, а черезъ недѣлю эта особа будетъ сидѣть у меня на колѣняхъ со всѣми ея прелестями, ха-ха, со всѣми ея прелестями.

— Прощайте! — сказалъ я коротко.

Но «Дѣвица» задержалъ меня и спросилъ:

— Чѣмъ вы теперь занимаетесь?

— Чѣмъ занимаюсь? Пишу, разумѣется. Чѣмъ же мнѣ еще заниматься. Я теперь пишу большую драму «Крестное знаменіе», на средневѣковый сюжетъ.

— Чортъ возьми! — сказалъ искренно «Дѣвица». — Если вы изъ этого что-нибудь сдѣлаете, то….

— Теперь я этого больше не боюсь, — отвѣтилъ я. — Приблизительно черезъ недѣлю вы услышите обо мнѣ.

Съ этими словами я ушелъ.

Придя домой я тотчасъ обратился къ хозяйкѣ и попросилъ у нея лампу. Мнѣ чрезвычайно важно имѣть на эту ночь лампу; драма уже цѣликомъ сложилась въ головѣ, и я надѣюсь, что къ утру она значительно подвинется впередъ. Я изложилъ свою просьбу въ крайне смиренномъ тонѣ, такъ какъ замѣтилъ на ея лицѣ недовольную гримасу при моемъ приходѣ. — Моя необыкновенно удачная драма почти готова, — сказалъ я;- недостаетъ только нѣсколькихъ явленій;- и я намекнулъ, что она попадаетъ на сцену. Если она окажетъ мнѣ теперь эту большую услугу, то…

Но у ней нѣтъ лампы. Она подумала, но не могла вспомнить, есть ли у нея гдѣ-нибудь лампа. Если я подожду до двѣнадцати часовъ, то тогда я могу взять кухонную лампу. Но развѣ не могъ бы я купить себѣ свѣчку?

Я помолчалъ. У меня не было десяти ёръ на свѣчку, и она прекрасно это знала. Опять неудача. Кухарка сидѣла въ комнатѣ, а не въ кухнѣ. Лампа, значитъ, и не зажигалась. Я сообразилъ все это, но ничего не сказалъ.

Вдругъ кухарка обратилась ко мнѣ.

— Вы возвращаетесь, кажется, изъ дворца? Вы были тамъ на обѣдѣ? — И она громко засмѣялась своей шуткѣ.

Я сѣлъ, досталъ свои бумаги и попытался кое-что написать. Я положилъ листы на колѣни и сталъ пристально смотрѣть на полъ, чтобы не развлекаться. Но ничего не помогало; я не двигался съ мѣста. Въ комнату вошли обѣ маленькія дѣвочки и начали возиться съ кошкой, больной, облѣзлой кошкой; когда они дули ей въ глаза, глаза сочились, и вода стекала по мордѣ. Хозяинъ и нѣсколько постороннихъ сидѣли за столомъ и играли въ азартную игру. Одна лишь хозяйка была, какъ всегда, прилежна и что-то шила. Она прекрасно видѣла, что я не могу работать въ такой суетѣ, но она нисколько не безпокоилась обо мнѣ; она даже улыбнулась, когда кухарка спросила меня, былъ ли я во дворцѣ на обѣдѣ. Все семейство было враждебно настроено по отношенію ко мнѣ, нужно было только, чтобы я предоставилъ свою комнату другому, и теперь со мной обращались, какъ съ чужимъ. Даже кухарка, маленькая плоскогрудая уличная дѣвченка, съ завитками на лбу, вечеромъ потѣшалась надо мной, когда я получилъ свой бутербродъ. Она по нѣскольку разъ спрашивала, гдѣ я обыкновенно обѣдаю, она никогда еще не видѣла, чтобы я отправлялся въ ресторанъ.