Читать «Голод (пер. Химона)» онлайн - страница 84

Я лихорадочно разсмѣялся надъ моей выдумкой и нашелъ, что это очень смѣшно. Да, у меня все въ порядкѣ. Я чувствую себя совсѣмъ хорошо. Я — свѣтлая голова. Слава Богу, у меня все какъ слѣдуетъ.

Веселость моя росла по мѣрѣ того, какъ я ходилъ по комнатѣ и говорилъ съ собой; я громко смѣялся и чувствовалъ себя очень довольнымъ. Мнѣ нужно воспользоваться этимъ свѣтлымъ мгновеніемъ, этой минутой беззаботнаго восторга. Я сѣлъ за столъ и принялся опять за свою аллегорію. Дѣло пошло на ладъ, какъ уже давно не шло; правда, не особенно быстро, но тѣмъ немногимъ, что я написалъ, я былъ доволенъ. Безъ устали я проработалъ цѣлый часъ.

Я уже добрался до важнѣйшаго пункта этой аллегоріи, до самаго пожара въ книжномъ магазинѣ; это былъ очень важный пунктъ, такъ что все ранѣе написанное казалось ничто въ сравненіи съ этимъ мѣстомъ. Я хотѣлъ выразитъ глубокую мысль, что это горятъ не книги, а мозги, человѣческіе мозги, что это своего рода Варѳоломеева ночь.

Вдругъ дверь быстро отворилась и вошла. моя хозяйка…

Она даже не остановилась у дверей, а вышла на середину комнаты.

Я испустилъ короткій хриплый крикъ, мнѣ казалось, что мнѣ нанесли ударъ.

— Что? — спросила она, — вы, кажется, что-то сказали? Только что явился пріѣзжій и намъ нужна эта комната. Вы можете переночевать у насъ внизу; да, у васъ должна быть своя постель, — и, не дожидаясь моего отвѣта, она начала безъ всякихъ разсужденій сгребать мои бумаги со стола и приводить все въ порядокъ.

Мое веселое настроеніе какъ рукой сняло, меня разбирало зло, отчаяніе, я всталъ. Я предоставилъ ей убрать столъ и ничего не говорилъ; ни слова. Она сунула мнѣ мои бумаги въ руки.

Мнѣ ничего другого не оставалось, какъ только оставить комнату.

Итакъ, пропалъ и этотъ драгоцѣнный мигъ. Новаго постояльца я уже встрѣтилъ на лѣстницѣ, это былъ молодой человѣкъ съ большимъ синимъ якоремъ на рукавѣ; за нимъ шелъ носильщикъ съ чемоданомъ на плечѣ. Очевидно, онъ морякъ, значитъ случайный постоялецъ на одну ночь; врядъ ли ему надолго понадобится моя комната.

Можетъ-быть, завтра же, когда онъ уѣдетъ, ко мнѣ вернется мое счастливое настроеніе и я окончу свою аллегорію, а пока нужно покориться судьбѣ.

Я еще ни разу не былъ въ квартирѣ моихъ хозяевъ, въ этой единственной комнатѣ, въ которой они жили всѣ вмѣстѣ, мужъ, жена, тесть и четверо дѣтей. Кухарка была въ кухнѣ, гдѣ она также и спала; съ отвращеніемъ я подошелъ въ двери и постучалъ; никто мнѣ не отвѣтилъ, но въ комнатѣ слышны были голоса.

Мужъ не сказалъ ни слова, когда я вошелъ, онъ даже не отвѣтилъ на мой поклонъ; онъ взглянулъ на меня такъ равнодушно, какъ-будто я вовсе не касаюсь его. Онъ игралъ въ карты съ человѣкомъ, котораго я видѣлъ какъ-то на пристани, это былъ носильщикъ, по прозвищу «Стекло». На кровати лежалъ маленькій ребенокъ и болталъ самъ съ собой. А на нарахъ сидѣлъ старикъ, отецъ хозяйки, опустивъ голову на руки, какъ-будто у него болитъ грудь или животъ. Волосы у него были совсѣмъ бѣлые. Въ своей позѣ онъ походилъ на пресмыкающееся, насторожившее уши.