Читать «Голландское господство в четырех частях света. XVI—XVIII века» онлайн - страница 181

Если «Новая Голландия», в основном из-за отсутствия достаточного количества переселенцев-протестантов, не имела возможности в долгосрочной перспективе противостоять военному, социальному и религиозному давлению пылких католических обитателей Пернамбуку, то, похоже, у «Новых Нидерландов» на берегах реки Гудзон и на острове Манхэттен имелись лучшие шансы. По крайней мере, здесь голландским колонистам не приходилось противостоять тропической местности и климату или преобладающему католическому населению, а можно было жить в природных условиях, в некотором роде напоминавших их родину. Здесь, как нигде еще, можно было основать колонию, в которой люди могли жить, трудиться и исповедовать свою религию во многом так же, как делали у себя дома. Несмотря на переменчивую политику Heeren XIX в отношении схем колонизации, которые периодически предлагались поселенцам, и несмотря на нежелание некоторых колониальных губернаторов разрешить поселенцам хотя бы ту долю управления местными делами, на которую они имели право, к моменту захвата колонии англичанами в 1664 г. в ней якобы проживало 10 тысяч человек. Что, безусловно, было сильным преувеличением, поскольку на самом деле «Новые Нидерланды» являлись малонаселенным анклавом среди гораздо более густонаселенных, энергичных и расширяющихся поселений Новой Англии. Мало кто по обе стороны Атлантики считал, будто Генеральные штаты заключили невыгодную сделку, отказавшись от своих притязаний на «Новые Нидерланды» в обмен на обладание тропической колонией в Суринаме по договорам, заключенным в городе Бреда в 1667 г. и в Вестминстере в 1674-м. Тем не менее при более горячей поддержке Heeren XIX и правительства метрополии «Новые Нидерланды» могли бы в конечном счете оправдать свое имя, но только в том маловероятном случае, если бы англичане оставили их в покое. Валлоны и другие поселенцы не голландского происхождения, которых оказалось довольно много среди самых первых колонистов, приняли голландский язык, голландскую реформатскую церковь и голландские нравы и обычаи, если уже раньше не разделяли их. Многие их потомки еще в XVIII в. говорили на голландском, а американская реформатская церковь отказалась от прежнего слова «голландская» только в 1867 г.

Благодаря умеренному климату «Новых Нидерландов» можно было найти достаточное количество европейских женщин для эмиграции в те места, хотя первое время в колонии определенно имело место некоторое расовое смешение, о чем свидетельствовало название Hoerenkanaall — «канал шлюх», данное местности, где «индейцы были достаточно великодушны, чтобы отдавать нашим нидерландцам своих молодых женщин и дочерей». Но такое происходило главным образом в тропиках, где белые женщины были в таком дефиците, что голландцы вынуждены были находить себе сожительниц из числа туземок. Некоторые из них делали это весьма неохотно, о чем свидетельствует поговорка нашей собственной «Компании Джонов» — «Необходимость — мать находчивости и отец евразийца». Но хотя голландцы на Востоке редко вступали в брак с кем-либо из азиатских (в отличие от евроазиатских) женщин, с которыми они сожительствовали, против последнего они редко возражали, хотя увлекались этой практикой не столь рьяно, как их предшественники — португальцы. В течение XVIII в. женщины-рабыни малайской народности буги с острова Сулавеси (Целебес) были предпочтительнее в качестве наложниц по причинам, которые Ставоринус излагает в своей неподражаемой манере: «Бугийские женщины в основной своей массе гораздо красивее, чем женщины любой другой индийской (или азиатской) нации. Есть среди них и такие, которые, благодаря чертам своего лица, почитались бы красавицами даже в Европе; и обладай они белизной и румяностью наших северных фей, то были бы равны самому привлекательнейшему из полов. Все они крайне привержены чувственным удовольствиям и, побуждаемые жарким пламенем похоти, изобретательны в любом утонченном любовном наслаждении — вот почему повсюду на востоке бугийские девушки предпочитаются в качестве наложниц — как европейцами, так и индийцами. Г-н ван Плерен, проживший там 8 лет, и некоторые другие, заслуживающие доверия люди, сообщили мне, что среди этих женщин и тех, что из Макасара, имелось много таких, которые, наравне с некоторыми португальскими женщинами Батавии, обладали секретом — при помощи особых трав и других средств — делать своих непостоянных любовников неспособными изменить им снова, поскольку причинная часть мужского тела полностью усыхала; о прочих подробностях мне ради приличия следует промолчать».