Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 96

Он побледнел от гнева.

— А я говорю, ни за что! — В его взгляде снова появилась та суровость, что вызывала смятение врагов и заставила сейчас оробеть даже милую Мальхен.

В молчании переступил отец порог дома, в молчании расхаживал он взад и вперед и более десяти дней не показывался в библиотеке. Неотступно, даже во сне, его преследовала и мучила мысль о том, что он может быть ограблен подобным образом. Теперь, когда он сроднился со своей библиотекой, когда он знал ее как свои пять пальцев, любая утрата отзывалась в нем мучительной болью.

Но лишь своему другу Эшенбургу, верному Эшенбургу, он все же признался в письме, что уже давно избегает появляться в библиотеке, — настолько ему все опротивело.

Еще не кончился ноябрь 1780 года, а герцог Карл Вильгельм Фердинанд уже приказал Лессингу явиться в брауншвейгский дворец. Прежде, чем попасть к герцогу, ему пришлось миновать множество гигантских комнат, огромных, как танцевальные залы, стены которых, однако, были затянуты темно-красной тканью. Это был тот тревожный тусклый цвет, который у художников именуется «бычьей кровью».

Пламя преисподней уже пылает, подумал Лессинг.

Странное дело: чем сильнее его одолевали слабость и дряхлость, тем больше он был склонен к иронии, правда, к мрачной ее разновидности. Порой, когда ему казалось, будто он изрядно весел и рассказывает презабавные истории, Элиза, читая, или Мальхен, внимая, приходили в ужас от подобных шуток.

Герцог поспешно вышел ему навстречу, но не дал и рта раскрыть, а заявил, что его посланник доложил ему из Регенсбурга, как ему в свою очередь поведал под большим секретом саксонский посланник, будто в ближайшее время от «Corpus evangelicorum» поступит предписание брауншвейгскому двору — официальное требование привлечь к заслуженному наказанию Лессинга, издателя и распространителя скандального фрагмента «О целях Иисуса и его последователей».

— Это точное, дословное сообщение моего посланника, — заметил герцог, стараясь не встретиться с Лессингом взглядом.

— В прежние времена было принято отрубать голову, а теперь, по всей вероятности, положено вешать, если только осужденного по дороге не схватят и не отправят в Вартбург.

Герцог ухмыльнулся:

— Я понял, что за игру вы затеяли.

— Нет, — возразил Лессинг, еле сдерживая гнев, — это высшие евангелистские имперские сословия затеяли игру. Но со времени того «спасения» прошло двести шестьдесят лет. Сколько времени, чтобы извлечь уроки, сколько впустую потраченного времени! Итак, давай, возмутитель спокойствия, живее, вверх по лестнице! Дело не шуточное! Но пусть никто не думает, будто я, испугавшись, сочту за благо скрыться. О происхождении фрагментов я уже все сказал. Тайны здесь нет.

Герцог слегка повернул свою шишковатую голову и искоса посмотрел на Лессинга.

— А вы не считаете, надворный советник Лессинг, что я вступлюсь за моего подданного?

— Я хотел бы вас настоятельно просить, — произнес Лессинг с ледяным спокойствием, — ни в коем случае не проявлять ко мне сочувствия, а поступать так, как должен поступать представитель благородного имперского сословия. Пресловутый Лессинг пользуется достаточно дурной славой.