Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 293

Во время конгресса в Вене Жан-Поль направил ходатайства о пенсии прусскому и баварскому королям, русскому и австрийскому императорам, но через год после этого он навестил свергнутого и изгнанного Дальберга в Регенсбурге. В год Вартбургских празднеств гейдельбергская студенческая корпорация приветствовала Жан-Поля ликующими возгласами, но это относилось не столько к писателю, сколько к защитнику прогресса, который в том же году написал о студенческом движении: «Революции глубже всего коренятся в первозданной почве юношества и, разрастаясь под землей, зачастую долго не выходят на поверхность». Студенческое движение делает его своим идолом, и он принимает эту роль, толком еще не зная, на что идет.

То, что студенты громогласно или в тайных обществах провозглашали в качестве германской идеи прогресса, представляет собой такую мешанину из демократизма, национализма, романтики и религиозного фанатизма, бестолковей которой и не придумаешь. Здесь причудливо соединены кайзер Барбаросса, германцы, Иисус Христос и Французская революция. Жан-Поль тоже хотел немецкого единства и конституции, но он решительно отвергал тоску по средневековью и мистицизм. Он тоже стал чаще, чем обычно, пользоваться словом «германский», но у него нет враждебности к французам и евреям, которая постоянно слышится у националистов всех мастей. Его чрезвычайно радовало уважение со стороны молодежи, но вскоре перед ним встала необходимость отмежеваться от их идей.

23 марта 1819 года в Мангейм прибыл молодой человек в «старонемецком одеянии», прославляемом Арндтом как национальное (широкие штаны, шнурованная тужурка). Он остановился в гостинице «У виноградника», выдал себя за господина Гейнрихса из Митау и справился, где живет некий проповедник, которого он хотел бы навестить. Вскользь поинтересовался также квартирой регирунгсрата фон Коцебу, которого он в тот же день заколол кинжалом: плодовитый драматург (он написал двести одиннадцать пьес, главным образом комедий) прослыл среди студенчества царским агентом, врагом свободы и изменником родины. Убийство должно было послужить сигналом к революции, но положило начало страшнейшему гнету. Меттерних использовал панику, охватившую княжеские дворы, для введения всякого рода запретов, ставших впоследствии печально знаменитыми под название Карлсбадских постановлений, обязательных для всех государств Германского союза.