Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 287

Что касается брака, пророчество не оправдалось. Он не оказался даже сносным: хотя он официально и был заключен, но не был осуществлен. Письмо Жан-Поля (Фоссу) написано в день бракосочетания; когда же оно приходит в Гейдельберг, супруг уже уехал в Бонн, а жена осталась в Гейдельберге и требует развода. Сплетня, по-видимому, была обоснованной. Во всяком случае, Гейне в «Романтической школе» обстоятельно и недвусмысленно рассказывает историю этого лишь символически заключенного брака, а Жан-Поль так комментирует ее: Софи «теперь ни девица, ни супруга, ни вдова, ни любящая, ни даже возлюбленная», и брак «не принес ей ничего нового, кроме кори — эта болезнь как бы символ ее мужа». И, намекая на импотенцию Шлегеля и как поэта, он добавляет: «В умении приносить несчастье он впервые проявил себя отважным поэтом».

Через год Жан-Поль снова встретился с матерью и дочерью Паулюс в Штутгарте, и никакое чувство, что угрожало бы его супружеской жизни, в нем не шевельнулось. Кроме звания почетного доктора, от Гейдельберга осталась дружба с Генрихом Фоссом, которая вскоре стала столь тесной, что уже в 1818 году Жан-Поль в присутствии старых друзей и сына назначил его «неограниченным распорядителем, хранителем и издателем» своего литературного наследия (что, впрочем, не имело в дальнейшем значения, ибо Фосс умер раньше него).

«Утрату подруги пережить легче, чем потерю друга».

39

ГЕРМАНЕЦ ВОЛЬКЕ

Жан-Поль выступал как дилетант во многих областях, но в философии, эстетике и теологии столь успешно, что история каждой из этих наук должна в большей или меньшей степени с ним считаться. Серьезно вникать в проблемы остальных наук, занимавших его, он и не старался, за одним исключением: языкознания. Он углубился в него и — потерпел неудачу. Рвение, с каким он пытался улучшить немецкий язык, показалось бы смешным, если б забыть, сколько времени пропало для занятий более важных.

В юности он изобрел для домашнего употребления собственное правописание — не столько ради улучшения, сколько просто оригинальничая, это было безобидно. Постепенно это увлечение слабело, пока наконец полностью не погасло. Но в 1819 году он написал следующее: «Вероятно, к тем немногим великим открытиям, что сделаны в этом еще молодом столетии, принадлежит и мое собственное: установление твердого правила, согласно которому различные определители соединяются с основным компонентом сложного слова и образуют различные классы двусоставных слов. При конструировании двусоставного слова каждый познает пользу неосознанно применяемого правила; ибо логика — это чутье языка».