Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 266

Поразителен сам вопрос, но еще более поразителен ответ. Он гласит: «Нет, в пору расцвета бывает смерть еще более прекрасная — смерть юноши на поле боя». И он описывает смерть так: «Отец, мать, взгляните на вашего сына в миг гибели: ему еще неведома та дрожь бессилия, которую порождает тяжелая лихорадка в застенках жизни; он покидает ближних, исполненный радости, надежды и силы; ему не грозит та смерть, которая уносит бесцветных и пресыщенных людей; словно навстречу солнцу, устремляется он в пламя кровавой битвы; в сердце его — смелость, он готов пройти сквозь ад, высокие надежды осеняют его своими крылами, огненная буря чести и братства подхватывает его и несет на своих волнах; перед глазами — враг, в сердце — отечество; гибель врагов, гибель друзей — все вдохновляет его на смерть, и бурлящие гибельные потоки затопляют грозный мир туманом, и сиянием, и радугами. И все великое в человеке — долг, родина, свобода, слава — вздымается в божественном блеске в его груди, как в Зале богов — Валгалле. И вот последняя на этой земле рана, как птица, слетает ему на грудь; испытал ли он боль, уносящую все чувства, если в безмолвном бою не ощущал постоянной боли? Нет, между его смертью и его бессмертием не осталось места для боли. Его пламенная душа слишком велика, чтобы ее могла коснуться даже великая боль; и радостна его последняя стремительная мысль: он пал за отечество».

Но когда он в заключение советует родителям и невестам плакать, но плакать «слезами радостного ощущения человеческого могущества», — даже самый пылкий поклонник Жан-Поля растеряется, если не прочитает дальше то, что следует за тремя звездочками и что в заглавии отделено точкой с запятой: о прекрасной смерти из сна о поле боя.

Сон этот написан по образцу «Речи мертвого Христа»: ужасное видение смерти и уничтожения, которое превращает предыдущее утверждение о красоте героической смерти в фарс, несмотря на просветленный конец сна — на островах почивших героические юноши постоянно пребывают в вечном блаженстве.

На горящей башне в расплавляющийся колокол ежечасно бьет молот, по небу несется красная комета, и некое чудовище ведет сновидца навстречу битве. Дети, играя в солдат, деревянными рождественскими ружьями убивают друг друга наповал. Падает кровавый снег. Катятся повозки, груженные руками и глазами. В одном гробу — пепел целой армии. Муравьи кишат на человеческих скелетах. Томимые жаждой открывают бочки, а из них выползают ядовитые гадюки. И Чудовище сопровождает все это пением Те Deum’a на мотив уличной песенки: «Убийство моя жизнь, Те Deum! Поле битвы — огромный натюрморт, Те Deum! Покорный сброд весь перемрет, Те Deum! И все слезы — слезы радости, Те Deum!»

Но когда сновидец достигает наконец настоящего поля боя, он падает без сознания. «То, что я увидел, слишком страшно для человеческого взора и не умещается в человеческом сознании».

Это написано в июне под впечатлением сообщений о битве под Лютценом. Лишь в октябре под Лейпцигом решается исход войны: 90 774 убитых и раненых истекали там кровью за свои разные родины и за возлюбленных королей и императоров, 90 774 раза опровергается здесь повторенная Жан-Полем легенда о красоте героической смерти. «Ужасающий мир» поля боя, от вида которого поэт спасается в беспамятстве, мастерски описан очевидцем и потрясает больше, чем все сновидения, благодаря которым Жан-Поля провозгласили впоследствии праотцом сюрреализма.