Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 211

Многое здесь так же неверно, как неверно указано место рождения Жан-Поля, но кое-что подмечено метко, и фройляйн Гильдбургхаузен на самом деле существует. То, что из помолвки ничего не получится, журналист знать не мог.

Виланд, перебравшийся из расточительного Веймара, где жизнь дорога, в сельский Оманштедт, высказался скептически о переезде Рихтера в Веймар: «Не представляю себе, как он… при его детской наивности и невинности сможет долго выдержать… среди всех этих разнообразных веймарских обитателей. Он общительнейший человек и рассматривает всех людей как своих братьев и сестер. Посмотрим, как он поладит с ними».

Сам Жан-Поль не испытывает подобной озабоченности. Он знает, что Гердеры (всей семьей) и Кальбы (госпожа) с нетерпением ждут его и что и для многих других он желанный гость. Его скоро начинают ценить здесь не только как остроумца и расположенного к людям человека, которого легко растрогать, но и как страстного спорщика, не считающегося ни со священными особами, ни с общепринятыми мнениями. Однажды он начал за столом втолковывать Гёте, вынудив того в молчаливой ярости четверть часа крутить тарелку, что вдохновение, якобы необходимое для того, чтобы писать, — «дурацкая болтовня, ему, Жан-Полю, достаточно выпить кофе, чтобы с ходу сочинить такое, что восхитит весь христианский мир»; Шиллеру он разъясняет, что воплотить на театральной сцене подлинно поэтические характеры вообще немыслимо; а Виланда ужасает суждением о древних греках, объявив их искусство «игрой в красоту». Мнения о нем колеблются — от «смешон» до «опасен»

Он доволен комнатой у рынка, главным образом благодаря хозяйке, которая заботится о нем, как мать, «все чудесно и убирает, и подает, делает для меня закупки, в шесть часов зовет в теплую и освещенную комнату к кофейнику; я выдаю ей всегда один талер, которым она, не отчитываясь, расплачивается за все, пока не требуется новый, и частенько потчую ее стаканчиком вина». Кроме Гердера, она здесь его «самая большая отрада… Никогда у меня не было такой удачной квартиры. Хочу рассказать немного о наших отношениях: когда я работал, ночной горшок, вообще-то весьма вместительный, оказался мал, потому что он и чернильница — в обратной пропорции, разумеется, — наполняются и опорожняются. Хозяйка заметила, как я часто спускался по холодной лестнице. И принесла мне новый, размером с чашу для пунша, и теперь я могу спокойно писать по восемь страниц. Она заботится о дровах… старается покупать подешевле, а когда я уезжаю, она, как моя мать, все моет, даже чернильницу, и я возвращаюсь, как в семью, где меня ждут».