Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 193

Великолепно удалось в «Зибенкезе» изображение народа. Позднее Бёрне будет прославлять Жан-Поля как защитника бедных — эту славу он больше всего заслужил историей адвоката для бедных. Кстати, профессия Зибенкеза лишь выражение критической позиции автора: Зибенкез не показан при исполнении обязанностей, если не считать иска по его собственному делу, предъявленного правителю, который превратил его в нищего. В момент составления завещания эта критическая позиция достигает такой остроты, что нотариус от страха перед последствиями столь крамольной речи выпрыгивает из окна, под которым, на его счастье, лежала куча дубильной коры, что и спасло ему жизнь.

Да будет он счастлив, «особенно здесь, в этом мире», желает Зибенкез в завещании народу Кушнаппеля — дубильщикам, сапожникам, переплетчикам, парикмахерам, чулочникам и нищим. Их образы превращают роман в хронику времени, в необходимое дополнение официальных исторических трудов, которые регистрируют не то, что было на самом деле, а только то, что якобы подтверждает предначертанный ход развития, и которые, таким образом, в те времена вообще народа не замечали. «Ах, сколько капель слез, сколько капель крови, которые оросили и вспоили три краеугольных древа земли, три ее опоры — древо жизни, познания и свободы, — было пролито, но не подсчитано. Мировая история рисует род человеческий не так, как художник нарисовал одноглазого короля, изобразив лишь зрячий профиль, — она рисует лишь его слепой профиль; и только в великом несчастье становятся видны великие люди, подобно тому как кометы становятся видны при полном солнечном затмении. Не только на поле битвы, но и на освященной почве добродетели, на классической почве истины из тысячи павших и борющихся безымянных героев строится пьедестал, на который история возносит лишь одного из них, названного по имени, истекающего кровью и озаренного светом победы. Самые великие героические деяния свершаются в четырех стенах; а так как история учитывает лишь мужей, принесших себя в жертву, и пишет только кровью, то в глазах мирового духа наша летопись величественнее и прекраснее, чем в глазах того, кто пишет всемирную историю; ход мировой истории оценивают лишь по ангелам и дьяволам, в ней выступающим, а людей, что между ними, забывают».