Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 174

В некой стране — время и место неясны (можно предположить Индию), — где господствует тирания, отец воспитывает четырех сыновей в республиканском духе и посылает их в мир, чтобы они свергли тирана. Трое из них, опираясь на тайный союз, выполняют свой долг, освобождают страну и создают государство, соответствующее несколько путаным представлениям Мейерна о демократии. Тяжелая работа здесь выполняется людьми, лишенными избирательного права, ибо избирать вправе лишь имущий. Союзы мужчин воспитывают в изолированных крепостях из самых благородных юношей вождей, и проповедуемые там добродетели носят преимущественно военный характер. (В связи с этим во всем романе о женщинах почти нет речи.) Но государство имеет конституцию, верховная власть принадлежит народному собранию, и (наряду со всеобщей воинской повинностью) существует равенство перед законом.

Таким образом, все это совершенно не соответствует жан-полевским видениям (в «Геспере») «золотого времени», когда «высшее образование единиц не оплачивается ценой одичания масс, миллионер Беттлер исходит из того… что народ мыслит, а мыслители работают, для того чтобы обходиться без илотов». Но Жан-Поля наверняка событие интересует больше, чем цель, революционный процесс больше, чем результат (который у Мейерна, кстати, непрочен: роман кончается трагически — смертью и крушением). Во всяком случае, Жан-Поль заимствует для своего романа важные элементы фабулы со многими несущественными и двумя существенными изменениями: он переносит действие из седой старины в настоящее время и из экзотического «где-то» в Германию. Он усложняет сюжет, всячески запутывает его, делает неправдоподобным (например, сыновья благородного республиканца Диа из романа Мейерна превращаются у Жан-Поля в незаконных сыновей правящего князя). В этом и неумелая выдумка, и желание напряженной фабулой сделать привлекательным изображение внутреннего мира героя. Он хочет уравновесить слабостью то, в чем чрезмерно силен. Естественно, это не удается. Фабула, вместо того чтобы скреплять и развивать бедные действием события внутреннего мира, то отклоняется в сторону, то совсем пропадает; в конце романа он торопливо, как бы с неохотой, ее досказывает — «словно лекцию читает», как критически замечает Отто.

Следовать за ней в романе утомительно, принять ее всерьез трудно, но все же эта тривиальная фабула важна, ибо свидетельствует если не об умении автора, то о его политических взглядах. С нею связаны немногие революционные события, но она и показывает, что невозможно реалистически изобразить революционность в стране, где едва ли есть революционеры. Весь «Геспер» пронизан зарницами революции, однако гроза в нем так и не разражается.

Республиканский клуб, радикальные члены которого потом оказываются княжескими сынами, невольно производит впечатление пародии. Здесь много рассуждают и размышляют о Революции, Республике и Свободе, но скромные поступки, изображенные лишь мимоходом, сводятся к более мелкой — правда, для Германии и более реалистической — задаче: к реформе монархии. Виктор, главный герой (и в конечном счете единственный бюргер среди идеальных персонажей), от начала и до конца романа не способен повлиять на политические события; под занавес он женится на своей Клотильде и закончит жизнь врачом. Речь «Война дворцам» так и не прозвучит, народ, который она должна поднять на борьбу, на сцене не появляется, а все нити политического действия (оно сводится к затяжной интриге с похищением и подменой детей) держит в руках далеко не идеальный лорд: о нем говорится много противоречивого, но проявляется он главным образом как человек холодного расчета, считающий людей лишь средством для достижения своих целей.