И встретившие друга партизаныВ затерянных ущельях ТляротыПорвали полотенца на бинты,Чтобы повязку наложить на рану.Но на груди была не рана, — нет.Там возле сердца спрятан был пакет.Горел костер.И при мерцавшем светеВсему отряду,Боевым друзьямЧитал отец, сбиваясь, по складамИзвестье, что гонец принес в пакете.Полученная весть была такой,Что, если б это было перед боем,Отряд поднялся б и рванулся в бой —И выиграл сражение любое.Но бой был позади на этот раз —Ни выстрелов в ночи, ни вспышек частых.Еще с утра получен был приказО переходе на другой участок.Приказ бойцам — готовиться к путиВ пункт энский для несенья караула.И так как близ родимого аулаЛежит их путь, разрешено зайтиТуда на сутки.В ожиданье встречи,Как никогда, стучало сто сердец.Костры горели, был ноябрьский вечер…Тогда-то и пришел в отряд гонец.А на заре отряд в родной аулУже скакал под песню боевую,И конь отца густую пыль взметнул,Но путь его лег в сторону другую.Отец летит вперед во весь опор,Он смотрит вдаль таким счастливым взглядом!Он едет делегатом от отрядаНа съезд, на первый съезд народов гор.
* * *
Леса, где в три обхвата каждый ствол,Крутые горы, острые отроги.В такой глуши заблудится орелИ тур, пожалуй, не найдет дороги.Но здесь знакомы издавна отцуТропинки все и каждый ход в пещере.Здесь мой отец наперекор свинцуШагал в крови, весь этот край измерил.Он скачет и под солнцем и во тьме,Срезая все углы дороги длинной,То появляясь на крутом холме,То исчезая в глубине лощины.То тихо пробираясь сквозь туман,То вглядываясь в даль из-под ладони,То на скалу, минуя вражий стан,То между скал скрываясь от погони.Вот показалась высота вдали,Где под двумя дубами молодымиМогильный холм товарища Али(В честь этого бойца мне дали имя).Остановись у дорогих камней!Когда-то здесь ты побываешь снова?!Спешит отец, — скорей, скорей, скорей! —Не делает ни дневок, ни ночевок.Тропа узка, извилиста, и вотОна налево круто повернула.Отец мой знал, что этот поворотВ семи верстах от нашего аула.Вот и горы соседней острие…Зачем же ты ладонь подносишь к глазу?Ужели сердце дрогнуло твое,Что и в бою не дрогнуло ни разу?Иль, может быть, сейчас средь тишины,Такой тяжелой и такой гнетущей,Услышал всадник плач своей женыИ голоса детей, его зовущих?
