Читать «Говор камней. Ирод (сборник)» онлайн - страница 169

– Он бредит, – тихо говорит Саломея.

Наступил приступ удушья. Это было утром месяца второго шевата. На этот раз припадок продолжался особенно долго, и, когда кончился кашель, Ирод едва мог дышать.

– Где я? – спросил он, поводя по сторонам помутившимся взором.

– В Иерихоне, возлюбленный брат мой и царь, – отвечала Саломея.

– В Иерихоне? А не в Иерусалиме?

– В Иерихоне, царь, – подтвердил Алекса.

– Я хочу в Иродион… в мой город…

Снова начинался приступ удушья, последний приступ. Ирод, казалось, чувствовал это и собрал последние силы.

– Тех, что в ипподроме… всех на крест…

Он не договорил своего безбожного приказа: тело его судорожно вытянулось, и смрадное дыхание Ирода вылетело из его груди вместе с жизнью. По лицу прошла тень, то была смерть.

– Сейчас, не медля ни минуты, пока воины не узнали о его кончине, иди и объяви приказ царя освободить всех заключенных в ипподроме, – быстро сказала Саломея мужу, – а потом, в присутствии войска и народа, вскроем его духовное завещание.

Взгляд ее, провожавший мужа, ясно говорил: «Теперь я и тебя отправлю за твоим царем, и уже никто не помешает мне, наконец, сделаться женою „сына Петры“».

Когда Алекса воротился и объявил, что все заключенные освобождены из ипподрома, Саломея, призвав царевичей, объявила им, что прежде всего нужно тело умершего царя перенести на парадную его постель, а потом выставить всенародно и уже над телом прочитать последние распоряжения умершего. Затем тотчас же дать знать в Иерусалим о кончине царя и велеть прибыть в Иерихон всем женам Ирода с детьми и другими родственниками.

В Иерусалим тотчас же полетели гонцы, а после полудня иерихонский дворец и дворцовая площадь были переполнены членами царского семейства, придворными чинами, вольноотпущенниками, евнухами, рабами, телохранителями из галатов, германцев, фракийцев и римлян.

Наконец, при общем плаче, конечно притворном, тело Ирода вынесено было к народу. Оно покоилось на парадной из массивного золота кровати, украшенной драгоценными камнями Индии и других восточных стран; покрывало на ней – из чистого пурпура с яркими золотыми узорами; тело Ирода, лежавшее на этом великолепном покрове, было задрапировано алым сукном. Голову Ирода обвивала диадема, а над нею лежала золотая корона, стоившая столько крови Иудее и другим странам. В правую мертвую руку Ирода была вложена держава, с которой рука мертвеца не должна была расставаться и в могиле.

Когда по знаку Саломеи фальшивые вопли смолкли, хранитель царской печати и перстня выступил вперед и торжественно провозгласил:

– Да будет прославлено имя царя Ирода во веки веков из конца в конец вселенной! Утешьтесь, убитые горем иудеи, и вы, воины его, и помолитесь Всевышнему об успокоении праведной души великого Ирода на лоне Авраама!

Затем он прочел рескрипт Ирода к войску, которому он напоминал о непоколебимой верности его наследникам – царю Архелаю, владетелю Иудеи и Самарии; Антипе – тетрарху Галилеи и Переи; Филиппу – князю Трахонитиды, Гавлопитиды, Батанси и Панеи со всем Заиорданьем, и царевне Саломее – владетельнице Иамнии, Азота и Фазаелиды.