Читать «Гномон» онлайн - страница 415
Ник Харкуэй
Теперь она начинает все понимать, как и должно детективу, когда нарративная вселенная дает ему последний, смертоносный толчок. Откуда могла Диана Хантер заранее знать, как умрет Смит? Не спорю, она могла приказать сделать все именно так, но Лённрот – не кукла. За маской безумного белого лица скрывается воля. А что, если бы Смит не смог правильно произнести свои реплики и его слова не сошлись бы с записанными? Но ведь сходятся.
Скольких людей на самом деле встретила Нейт за время своих приключений? В мире восемь миллиардов человек, из которых, разумеется, рядовой обыватель знает от двух сотен до безумных пяти тысяч, но Нейт живет в Лондоне, населенном едва ли парой десятков людей, а еще там иногда играет музыка.
Сколько раз она проверяла работу фонарика и успокаивалась? И все равно верит, вопреки разуму, что ошибки самого Свидетеля не говорят ни о чем, кроме взлома.
Сколько невозможных вещей должны произойти, прежде чем упавший теннисный мячик не будет выглядеть так убедительно? Акула разрывает человека в сухом тоннеле. Женщина, с которой все началось, написала книги, текст которых нельзя прочесть.
Сколько раз вселенная должна не пройти тест на сон, прежде чем ее объявят сном?
Смысл в том, чтобы она пришла к этому выводу здесь и сейчас. Только она может сделать то, что нужно, и исключительно по доброй воле, по собственному выбору и при полном понимании его значения.
Теперь, когда она поняла, нам осталось лишь ждать и смотреть.
* * *
Лённрот по-прежнему здесь, стоит перед остальными; его рыбья кожа почти прозрачная. Сочетания теней и тел вдруг становятся не четырьмя разными фигурами, а пятью, расположенными вдоль оси. Нейт видит кости, Лённротовы ребра, а сквозь них – Берихуна Бекеле, чьи морщины накладываются штрихами на Константина Кириакоса; за ними – красивая широкоскулая Афинаида Карфагенская. И все они вместе, действуя по своему почину, каким-то образом создают стабильный образ женщины в кресле – таком же, в каком сидит сама Нейт: решительное, морщинистое лицо, большие руки библиотекарши, непослушные волосы и глаза, которые ничего не упускают.
Это лицо она видела только мертвым, но вот оно живое и явленное в очевидной галлюцинации, которая явно не галлюцинация.
– Да, – шепчет Лённрот. – Это тоже было сказано. С самого начала.
Слова звучат странно, складываются из хора других голосов, которые вместе сливаются в новый. И вовсе не голос Лённрота: этот голос богаче, добрее, живее и болезненно более реальный.
