Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 51
Петр Александрович Лубенский
— Вот вы и помогите вывести комитет из этого состояния! — ответил Вакар. — Многие всерьез заражены страшным ядом подполья, парализующим волю: боязнью активных действий. Будем трудиться вместе. Формула поведения такова: вы здесь не инкогнито, а реальное лицо — Александр Григорьевич Шлихтер, полностью рассчитавшийся с царем-батюшкой по соответствующим статьям Уложения о наказаниях, осознавший свою вольную или невольную вину. Просто и ясно!
— У меня, откровенно говоря, гора свалилась с плеч! — вздохнул Александр. — Все как будто встало на свои места. Теперь я могу и супругу выписать из Самары, и устраиваться на работу…
— Вы профессиональный революционер, Александр Григорьевич, — напомнил Вакар. — Надеюсь, комитет изыщет кое-какие средства.
— Нет-нет, ни в коем случае! — вскочил Шлихтер. — Я никогда не буду обузой для партии. Клянусь, я отлично могу сам заработать на пропитание. Ведь я и бухгалтер, и статистик, и экономист, и помощник врача. Был даже ответственным секретарем в полтавской газете. — Он засмеялся. — Полтавский губернатор Татищев, увидев в «Полтавских губернских ведомостях» судебную хронику под заголовком «Бабий бунт», усмотрел в ней тенденцию и желание во что бы то ни стало оскандалить его. Он уволил меня с поста секретаря как человека «недобромыслого», это его слово, что-то вроде неблагонадежного! Кроме того, я сын столяра…
— Довольно, хватит! — шутливо замахал руками Вакар. — Сейчас мы проверим, хороший ли вы едок!
Вакар широко распахнул дверь, и в номер вплыл половой с подносом, на котором возвышались бутылки пива и дымящиеся сосиски с тушеной капустой. Ловко набросив на стол крахмальную салфетку, половой расставил закуску, лихо распечатал бутылки и, протерев фужеры полотенцем не первой свежести, наполнил их искрящимся, холодным, золотым пенящимся напитком. Поклонился и исчез.
Вечер заглядывал в окна номера, а они все еще беседовали не торопясь, и Шлихтер уже мог смело сказать, что неплохо ориентируется в запутанных киевских делах.
— Я еду из Тулы, где мне пришлось несколько месяцев проработать в комитете РСДРП, — сказал Александр. — Там, по существу, две организации: рабочая и интеллигентская. И «экономисты» все время натравливают одну на другую. Приходилось схватываться с их заграничными эмиссарами, поклонниками «Кредо» мадам Кусковой! А как у вас сложились отношения с рабочими?
Вакар посмотрел на Шлихтера как на человека, свалившегося с луны.
— Рабочий класс — это для нас сейчас «терра инкогнита», — вздохнул он. — Туда, по-моему, давно уже не ступала нога человека из Киевского комитета. Комитетчики заняты междоусобицей: экономисты грызут искровцев, искровцы дожевывают рабочедельцев. Совсем перестали заниматься организационной работой. Заводской центр даже выразил комитету недоверие за его бездеятельность. Занятия в кружках остановились. Организация как бы замерла.
— Но почему, почему? — негодовал Шлихтер.