Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 156

Петр Александрович Лубенский

— Хорошо, — Надежда Константиновна смахнула с белой скатерти на столе какую-то крошку. — Кстати, о кадрах…

— Да, прости, чтобы я не забыл: кажется, ты каким-то образом связывала с издательским делом имя жены Шлихтера?

Крупская с любовью посмотрела на мужа.

— Так я до сих пор не пойму, как тебе удается читать мои мысли…

— Но сейчас, извини меня, я совершенно не представляю, что я «прочитал». О чем ты?

— Ну так слушай. Я только что думала сообщить тебе, что супруга Шлихтера, Евгения Самойловна, недавно приехала в Петербург.

— Вот как!

— Да. А рассказывала я тебе когда-то вот о чем. Мы познакомились с ней, когда я была сослана в Уфу. Она и Шлихтер участвовали в выпуске сборника «Пролетарская борьба».

— Очень хорошо! Плохо только, что не все, написанное нашими товарищами, удается вовремя прочитать. Нужно дать Шлихтерам работу еще больше и серьезнее. И прежде всего с расчетом на участие в «Пролетарии»! Ты согласна со мной?

— Как не согласиться: тут все «за» — и конспираторы отменные, и редакционную работу знают… Кстати, она и в Управлении Юго-Западных дорог печатала прокламации. А вот ты, Володя, кажется, должник перед ними.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, когда к нам в Женеву из Киева приезжал Вакар…

— О, конечно! Как он характеризовал: «Единственный твердокаменный большевик в Киевской организации — это Шлихтер. Остальные, — Владимир Ильич, забавно поморщившись, рассмеялся, — твердокислые». Метко! И, знаешь, следует отметить самокритичность Владимира Викторовича. Это мне симпатично, несмотря ни на что, — откровенность. Да… Так о каком долге ты говоришь, Наденька?

— Вакар рассказывал, что Шлихтер давно мечтает о встрече с тобой. И ты обещал…

— Но ведь не было такой возможности! Надо встретиться, надо. Давай продумаем и это, и еще мне представляется…

Они сидели рядом и говорили, говорили. В комнату через небольшие окна с простенькими белыми занавесками все настойчивее пробивались сумерки, но от них, кажется, становилось только теплее.

Глеб Максимилианович Кржижановский приехал из Киева в Петербург сразу же после октябрьских событий 1905 года. Фальшивый паспорт в кармане, в памяти — несколько паролей и явок. Душевное напряжение после кошмарных дней киевского погрома. А в Петербурге ошеломляющие вольности. Свободно продается газета «Новая жизнь», да еще с какими материалами — пропагандой революционных, большевистских идей. Появились какие-то сатирические журналы с антиправительственными карикатурами. И мальчишки-газетчики, размахивая своим товаром, орут во всю ивановскую:

Витте пляшет, Витте скачет,

Витте песенки поет.

Тогда же Кржижановский подумал: «Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!»

Но вот и май 1906 года. В еще довольно прохладном и сыром воздухе — все те же мальчишеские голоса, но уже выкрикивают нечто другое:

— Покупайте газету «Товарищ»! Треть мест в Государственной думе получили кадеты! Сто семьдесят девять мандатов — у этой партии «народной свободы»! Покупайте, покупайте!..

«Ох и попугайчики, — с сожалением поглядывал на озорных газетчиков Кржижановский, — быстро запоминаете, что надо выкрикивать…»