Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 107

Но тут Шлихтеру пришлось пережить одно за другим сильные огорчения. Люди, которых он считал своими если не друзьями, то все же соратниками, один за другим начали отходить от него. Это было похоже на предательство.

— Вы много на себя берете, Александр Григорьевич, обвиняя нас в соглашательстве! — воскликнул Сергей Дижур. — Вы неправильно представляете себе место пролетариата в буржуазной революции!

— Именно так, Сергей Захарович, — продолжал Шлихтер, стараясь мягким тоном подчеркнуть, что начался обыкновенный теоретический разговор. — Буржуазия готовится к роли гегемона буржуазной революции, а пролетариату предназначает исполнять роль пушечного мяса.

— Таскать для нее каштаны из огня! — вмешался Вакар.

— Устранять разлагающую буржуазную идеологию с дороги пролетариата — вот задача, разрешить которую взяла на себя действительно революционная социал-демократия, — разъяснял Шлихтер. — Эту задачу блестяще выполняет ленинская «Искра».

— Ленинская? — взъярился Розанов. — Впервые слышу! «Искра» — орган партии, а не Ленина!

— Роль Ленина в ней вам отлично известна! — подчеркнул Шлихтер. — Мы считаем, что не должны идти на соглашения с мелкобуржуазными партиями!

— Это и есть ваша роковая ошибка! — сверкнул глазами Розанов. — Без союзников пролетариат превратится в секту. И будет разгромлен. Зачем ему лезть на штурм неба, когда он может, вместе с оппозиционными партиями, добиться бескровной победы. Читайте и почитайте Бернштейна!

— Плеханов назвал его самодовольным пошляком! — напомнил Шлихтер.

— За что вы его так не любите? — возмутился Мартын. — Ведь Бернштейн до самой смерти Фридриха Энгельса пятнадцать лет был его личным секретарем! Кому же, как не ему, знать все тонкости и нюансы своего мэтра!

— Он не смел выступать со своими мыслишками при жизни Энгельса, — ввязался в спор Вакар. — Он прятал гнусные намерения, чтобы после смерти Энгельса использовать свой авторитет ближайшего ученика и хранителя литературного наследства Маркса и Энгельса, нанести им удар в спину, призвав к пересмотру их учения!

— Вы все мерите на свой лубенский аршин… А Бернштейн сделал вывод из невиданного процветания Германии в конце прошлого века, — в ярости глядя на Шлихтера, перебил Вакара Мартын. — Он оценил парламентские успехи социал-демократии. И пришел к выводу, что революция, так, как мы, русские, ее понимали, — это нечто отжившее, бессмысленное в эпоху демократии. По его мнению, всеобщее, равное, тайное голосование заменит и революцию, и классовую борьбу!

— Какой бред! — не выдержал Шлихтер. — И вы верите этому обывательскому, филистерскому слабоумию? Ведь это же полнейшее отрешение от революционной тактики!

— Юлий Иосифович Мартов предпочитает западный вариант демократии, — сказал, видимо устав, Розанов. — И мы разделяем его симпатии.

— Да, — неожиданно для Шлихтера заговорил Дижур. — Мы хотим мирного развития, успеха без баррикад, без крови. И в этом нет ничего смешного, Вакар! Просто другой путь.

— И ты, Брут! — грустно усмехнулся Шлихтер, — Знаток Маркса попал на удочку ревизионистов. Да разве капиталистические классы уступят власть без боя?