Читать «Герой дня» онлайн - страница 47

Хазе стоило большого труда назначить, команду для расстрела, так как солдаты уже наполнили котелки пивом. В самом деле настоящее пльзеньское. Хлебнув как следует, они прикрыли котелки касками, чтобы туда не попал мусор. Кто-то мечтательно сказал:

– Чтобы нам опять каждый день такое пить!

Потом они подтащили пулемет и развернули его в сторону партизан.

Рудат глянул вверх: полураздетые, обожженные, избитые, партизаны стояли, тесно прижавшись друг к другу. Посередине Таня. Все трое были обуты, и один нагнулся завязать шнурок, распустившийся по дороге. Рудату как-то вдруг отчетливо вспомнился отец: худая шея, бритая шишковатая голова. Они ждали словно в некотором замешательстве, потому что эсэсовцы уронили пулемет в грязь и довольно долго возились с затвором. Наконец им удалось вставить новую ленту. Истерзанные фигуры на минуту выпрямились и подняли вверх сжатые кулаки. Словно тронутый временем памятник. Партизаны запели. И Рудат вспомнил родной городок, духовой оркестр из рабочих, за которым бегал мальчишкой. Они пропели несколько строчек, громко, не в лад, о том, что «с Интернационалом воспрянет род людской», но тут застрочил пулемет, и первая же очередь скосила всех троих.

* * *

– Хочешь пива? Ты же еще не пробовал, - сказал кто-то Рудату и налил ему полный котелок. Рудат выпил. Внутри все словно умерло, осталась только пустота и апатия. «Ты ведь должен что-то чувствовать, - думал он, - хоть что-нибудь должно в тебе происходить, черт побери, что-нибудь решительное, что-нибудь… что-нибудь… что-нибудь…» И чувствовал, как холодное пиво стекает по пищеводу в желудок. Выпустил из рук котелок и застыл, не в состоянии решить, идти ему, или сесть, или вытереть рот? Попробовал шевельнуть рукой, но импульс увял, еще не став движением. Попробовал слушать, чувствовать, думать, но мысли стирались, не успев оформиться. Он искал точку опоры и не мог найти ее, не знал, что ищет. Он словно очутился под колпаком, опустошенный, отрезанный от мира. Казалось, будто некий сложный кабель обрубили топором, а потом спаяли снова, только неправильно. Будто некая электронная система, обезумев, посылает беспорядочный поток сигналов, которые забивают друг друга, блокируют, и смысл ускользает. Он хотел закурить, достал из кармана пачку сигарет и, внезапно забыв, что собирался делать, выронил ее. Спросил себя, отчего это пачка упала, да так и застрял на этом вопросе, неотрывно и тупо глядя прямо перед собой, пока не подскочил от страха: ему вдруг почудилось, что ноги стали огромными [91] и бесформенными и больше не помещаются в сапогах и что легкие разбухают и вот-вот разорвут грудную клетку, так что он задохнется. Он провел ладонью по шее и удивился: как же так, зачем это рука трогает шею и почему она черная и в крови.

– Рудат, слышь, тебя ротный требует! Ищет тебя как ненормальный! Из-под земли, говорит, достаньте!

Окликнул Рудата не кто иной, как Эрнст Муле. Подъехав на мотоцикле, он втащил старшего рядового в коляску и повез к ротному. Судя по всему, Муле изрядно поддал, он был навеселе и неслыханно дружелюбен. Мотоцикл мчался по ухабистым песчаным дорогам, Муле без умолку тараторил, а Рудат, точно окаменев, безучастно сидел в коляске.