Читать «Гермоген» онлайн - страница 64

Но вот дьячок с иноком начали пропускать людей к иконе. Первой подвели бесноватую. Конвульсивно двигая головой, она заходилась в страшном крике. Священник благословил её иконой. Она остановила на Богоматери мутные глаза.

   — Приложись!

Бесноватая поняла, откинула голову, прикоснулась губами к иконе, что-то шепча, бормоча. Понемногу сквозь бормотание стали слышны слова молитвы. Чувствовалось, что больная приходит в себя. Только слабо подёргивалась голова. Но вот она подняла глаза на священника, потом перевела их на икону, которую он ставил на место. Кто-то спросил:

   — Полегчало, милая?

Женщина обвела глазами людей и побрела прочь, словно это не она бесновалась и кричала. На Руси таких женщин называли кликушами. Кликушество было своего рода психической болезнью, вызванной изнурительным трудом и тяжёлыми невзгодами.

Бабы, ожидавшие своего черёда причащения святой иконе, провожали кликушу сочувственными взглядами, шептали:

   — Матушка-Заступница, приди к нам, сиротам, в беде нашей!

Для них, как и для этой кликуши, было целительным уже само ожидание чуда, непогрешимая вера в него. Удивительно ли, что всяк норовил подоле задержаться возле иконы. Вот приложился к ней длиннобородый инок, но не спешил отойти прочь, упал на колени, облобызал парчовое покрывало, бережно, точно святыню, поднося парчу к губам. Видя, как тяжело ему подниматься с колен, Гермоген подал ему руку.

   — На что жалуешься, болезный мой?

   — Тяжело жить, батюшка. В миру всё было не по мне, всё не так. Постригся ныне, и опять на душе теснота. Исполняю устав, смиряюсь, а в душе прекословлю.

   — Или смирение не даёт мира душе?

   — Никак. Читаю молитву, а в душе бунт.

   — Прими строгий пост. Соединяя послушание с ропотом, услужаешь бесу.

Гермоген окропил инока святой водой, увидел — неуверенность в его лице сменилась спокойствием. Из церкви он вышел с весёлым лицом.

И сколько увечных и калек возносили хвалу Богородице! Вот радуется свету Божьему прозревший слепец.

   — Истинно ли, Матерь Пресвятая, что вижу Тебя? О, сколь веселит душу Твоё божественное сияние! Чаял ли узреть Твой лик!

Долгой в тот день была череда людей, жаждущих получить исцеление либо утешение. Было тут и немало инородцев.

   — Как тебя звать? — спросил Гермоген татарина, благоговейно приложившегося к иконе. Платье на нём было русское, а на голове татарская тюбетейка.

   — Петром назвали.

   — Кто крестил?

   — Поп Григорий.

   — Не обижают свои?

   — Нет, не обижают. Жалеют.

   — То промысел Божий сохраняет тебя в добре и здравии и помогает сыскать благосклонность сородичей. Да хранит тебя Бог!

   — Помолись, поп, о сыне моём — младенчике!

   — Как звать-то?

   — Иваном.

   — Непременно помяну во здравие!

В обитель набилось много людей. Становилось душно. Иные, приложившись к иконе, оставались, притулившись у стены, возле самого входа.