Читать «Гермоген» онлайн - страница 209
Борис Иванович Мокин
Трапезная Андроникова монастыря была самой вместительной и просторной в Москве. Суровое на вид здание покрыто четырёхскатной крышей в виде огромного колпака. В центре зала — могучий столп, от которого подымались вверх, а затем спускались к стенам мощные своды, линиями своими напоминающие отточенные рёбра. Рядом с главной залой были ещё отдельные комнаты. Там, случалось, помещали бездомников-ночёвщиков.
Подавали монастырскую похлёбку и по ломтю хлеба с квасом. Но голодные люди были довольны таким обедом. Люд был самый пёстрый — разорившиеся купцы, мастера, дьяки и дети боярские. Смута, извне навязанная России и поддержанная внутри изменниками и властолюбцами, сломала их привычную жизнь, превратила в изгоев в своём отечестве. Многие были одеты в лохмотья. На ком-то были потёртые, заношенные ферязи и кафтаны, головы накрыты такими же изношенными шапчонками. Были среди них и дети.
Когда эти несчастные утолили первый голод, начались разговоры. Кто-то рассказывал нехитрую повесть своей жизни, жаловался на судьбу. Кто-то надеялся поправить свои дела.
— Лихой человек силой согнал нас с подворья и владеет нашей вотчиной насильством.
— И откель они взялись, лихие люди? Промысла у них никакого нет, опричь плутовства и ябедничества.
— А меня плут до липки ободрал. Назвался он добрым человеком, да знают его токмо воры да бражники. Обманщик он и ведомый воришка. А ныне я и сам не рассужу, будет ли конец моей бедности.
— А я племя своё по свету пустил и сам еле жив приволокся. Есть у меня брат богатый, но он хоть и сам умрёт, а мне не даст.
— Мыслию своей много бы у себя всего видел и всем бы владел, да взять негде, а украсть или Вору прямить не хочется.
— Ферязи были у меня добрые, да лихие люди за долги сняли.
— Где от лихих людей деться да куда голову преклонить?
— Они злые пришельцы, а в злых днях людей не познаешь.
— У многих ныне денежки скорые да горячие. А в товарищи себе таких же воров прибирают, каковы сами.
Были и такие, что хотели выделиться среди прочих, сказать, что они не как все — не голытьба какая-нибудь. Один, по виду купец, в тёмном кафтане говорил:
— Я не тать и не разбойник, живу своею силою и правдою отеческою, и листов с напраслинами на меня не приносили. А знают меня на Москве князья да бояре. И в роду нашем был голова стрелецкий — Башкин.
— А ты чего уставил на меня непригожую рожу широкую? Это не ты ли других затянул в воровское дело, а сам, аки бес, вывернулся?
— Вы глядите, чтобы от него беды какой не было.
Подозрительный человек быстро покинул трапезную, и с его уходом разговор принял другое направление.