Читать «Гермоген» онлайн - страница 200

К этому времени Лжедимитрий перекрыл подступы к Москве. Оставалась надежда на Коломну, но тушинские рати, осадив Коломну, оставили Москву без подвоза продовольствия. Воспользовавшись этим, алчные купцы скупили в Москве весь хлеб и подняли на него цены, вначале вдвое, затем впятеро выше прежней.

В Москве начались волнения. Подосланные из Тушина злодеи подстрекали народ к бунту. Люди толпились на Пожаре, на Соборной площади, и часто под окнами царских палат раздавались возмущённые голоса:

   — До чего нам досидеть? Али до голодной смерти?

   — Слышали? На Николин день замятия будет!

   — До чего нам дойти! Уже погибаем!

   — Бояре, слышь, заговором промышляют...

   — Сказывают, на Николин день царя хотят убить.

   — Верно ли бают, будто царь в Ивантеевке, деревне, думает спасаться от злодеев?

   — Ничего ему не будет. Князь Скопин от Новгорода на подмогу ему идёт с силой великой.

   — Ужели Господь судил спастись злосчастному царю?!

   — Сколь ещё терпеть от него кровопролитие и голод!

Между тем Василий делал всё, чтобы умерить хлебную дороговизну. Царскими указами устанавливалась справедливая цена на хлеб, но в обход закона гнусные стяжатели продавали хлеб тайно. Патриарх Гермоген призвал всех вельмож и купцов в Успенский собор и пред алтарём Всевышнего заклинал их быть милосердными, спустить безбожно поднятые ими цены на хлеб. Но у этих людей не было Бога в душе, ибо им было незнакомо чувство греха. Они не стыдились давать пред алтарём ложную клятву в том, что у них нет запасов, а выйдя из собора, продолжали продавать хлеб по дорогой цене.

Чтобы спасти бедных от голодной смерти, Василий убедил келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына отворить житницы обители, и цена на хлеб сразу же упала с семи до двух рублей (монастырские житницы находились в Москве, и затрат на перевозку не требовалось).

— Всё в воле Божьей и царской, — повторяли успокоенные люди.

Но, Боже, какие сурово неспокойные, а для многих и гибельные дни готовило им будущее!

...В эти дни правителю надлежало быть не только твёрдым, но и гибким. Между тем царь Василий проявлял опасную непоследовательность в искоренении неправды. Гермоген, случалось, напоминал ему о Катоне, дабы извлечь урок из далёкого прошлого. Он хорошо знал историю и привык искать аналоги в прошлом. Царь Василий более других напоминал ему Катона, государственного деятеля Древнего Рима. Та же досаждавшая другим правдивость и честность, та же приверженность старине. То же ничем не смягчаемое упорство в однажды избранной позиции. И, увы, та же судьба. О Шуйском можно сказать то, что Плутарх сказал о Катоне: «Судьба, борясь с людьми достойными и порядочными, способна иным из них вместо заслуженной благодарности и славы принести злую хулу и клеветнические обвинения и ослабить доверие к их нравственным достоинствам».