Читать «Гермоген» онлайн - страница 168

   — Наш Димитрий больше жалует нас, чем ваш Василий.

   — Шубник — скупой старик. Или от него дождёшься богатого жалованья?

Царские ратники не оставались в долгу:

   — Вы за полушку душу свою дьяволу продали...

Посланные Василием бояре, не в пример ратникам, были в словах осторожны, хранили боярское достоинство:

   — Опомнитесь, чада заблудшие! Добрый православный пастырь отпустит ваши прегрешения... Явите своё послушание и обретёте милость...

Вскоре к боярам пристал архиепископ Коломенский Иоасаф. Освобождённый московским войском из плена, он ехал в Москву. Многие бояре не признали его. Он был в монашеской ряске, довольно изодранной, с подпалённой бородой. И если бы не борода, мог бы сойти за слабенького подростка. Но это впечатление слабости было обманчивым. Этот человек только что пережил тяжкий плен. Его влачили по земле, привязав к лошади, пытали, потом привязали к жерлу пушки со словами:

   — Вы нашего царя сожгли, а пепел из пушки выстрелили. Не ты ли вместе с Гермогеном его обличал и злобу к нему разжигал? Теперь мы тобой, поп, жерло зарядим да выстрелим...

К счастью, московское войско успело отбить архиепископа. И теперь он молил недавних своих мучителей:

   — Помилуйте, чада единородные, отпадшие от своих душ, появитесь, вразумитесь и вернитесь! Блажен, кому помощник Бог. Всяк, признающий имя Господне, да спасётся!

Но вот он оглядывается назад, и взор его скорбно замирает при виде растерзанного православного храма: сбиты кресты, сорваны надвратные иконы. Храм находится в нескольких метрах от линии московской обороны. Царские ратники только вчера отбили его. Иоасафу видно, как московские ратники бережно подымают с земли растерзанные иконы и отброшенный в сторону крест. Он приближается и с удивлением узнает стоявшего рядом с ними боярина Салтыкова. Тучный низкорослый боярин, надувшись от злости, кричит ратнику, что поднялся на колокольню и хочет сбить католический крест, недавно поставленный мятежниками на место креста православного:

   — Не трожь, пся крев, сучий сын!

Он прицелился в смельчака, чтобы вышибить его с высоты, но другой ратник успел схватить его за руку, говоря:

   — Ты никак, боярин, папежную веру исповедуешь? А мы люди православные. Ты нас лучше не замай!

Салтыков в бессилии пытался выдернуть руку, которую крепко держал дюжий ратник.

   — Отпусти Христа ради боярина! — попросил Иоасаф, обратившись к ратнику.

Салтыков пристально посмотрел на архиепископа, но не узнал его.

   — А ты, монах, зачем здесь? Или тоже пришёл над верой чужой надругаться?

   — Боже меня упаси от ругательства! — смиренно ответствовал Иоасаф.

   — Чужая вера? То добрая вера на земле. Её утвердили святые апостолы Павел и Пётр, — уже спокойно заговорил боярин, смягчённый смиренным тоном «монаха». — Папа римский — Божий наместник на земле.

   — А ты ведаешь ли, боярин, о том, что кто чужую веру похвалит, тот над своей надругается? — произнёс пожилой человек, по виду русский дворянин.

   — Вот и я говорю: он крыж литовский пожалел, а православный крест ему вчуже, — поддержал старика молодой ратник.