Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 54

— Вот так, Алевтина Николаевна, — вздохнула она. — А сейчас включим самоварчик, посидим с тобой.

Она открыла небольшую, обшитую отлакированным деревом дверь в углу кабинета.

— Заходи, погрейся, — и вошла в крохотное помещеньице.

Алевтина встала на пороге.

— Ишь ты, — подавленно вздохнула она, — приемы, значит, тут можно вести?

— Да какие приемы, так, иногда спрятаться от себя.

Зимина включила самовар, достала чашки, тарелочки из шкафчика, словно дома.

— Я думаю, — сказала Алевтина, вдвигаясь и присаживаясь на стул, — мало у какого директора лестница мраморная. Это ты у нас, Ольга Дмитриевна, такая, все от тебя.

— А у каждого все от себя. Какой характер — такая и жизнь.

Алевтина промолчала, потупившись.

— Разве не так?

— Ну уж, Женька моя своего не упустит, это верно. Может, у нее и будет жизнь, — не то с надеждой, не то с завистью или даже обидой сказала Алевтина.

— Настойчивая?

— Беременная она.

Зимина села напротив, посмотрела ей в лицо, сказала тихо:

— О чем же тогда говорить, Аля?

Алевтина заплакала — от ласки в ее голосе, от неотвратимости того, что надвигалось.

Ольга Дмитриевна сидела прямо, закусив верхнюю губу, смотрела на нее. А та плакала в голос, с глухими взрыдами, уперев голову в ладони. Темные, без сединки волосы закрывали и лицо, и руки ее.

— Господи-господи, — проговорила, отплакавшись, справляясь с собой, — как же я помирала по нем, она ведь знала, чуяла, а теперь говорит: «Ну что ж, мама, ты будешь ходить в одну дверь, мы в другую». Две двери у меня в избе.

— Это еще к чему? Будут в Центральной жить, квартиру дадим, — нахмурилась Зимина.

— Да она-то готова, знаю ее, а он, видать, ни в какую. Ну как же, тут матка рядом, батькина могила, Валерка — брат. А главное — матка. Ведь он тогда, когда Степана убило, как отрубил со мной. Думаю — не из-за Степана, из-за нее, из-за Татьяны. Он ведь теленок.

— А если теленок, то за женой поедет.

— Нет, нет, нет… Не могу я, Ольга Дмитриевна. Что со мной-то станет? А народ?

— Народ привыкнет, забудет. Да ты чего говоришь-то? Народ тебя любит, Алевтина Николаевна, как тебя не любить?

— Не скажи, не все, — обронила Алевтина, уже словно задумавшись.

— А кто? Татьяна Леднева на тебя как на сватью-то еще молиться будет. Ну, скажи по-человечески, вы любили же с ней работать: как ни посмотришь — опять эта пара впереди всех, что на сенокосе, что на субботниках. А как по телевизору беседу вели?

— Да тогда уж мы совсем в контрах были, так, для поддержания мероприятия только, — Алевтина усмехнулась, вспомнив, как нелепо обращалась она с матерью молодого своего полюбовника перед глазком телекамеры. «Так ведь, Таня?» — «Так, так, Аля», словно в девических припевках. — Уж потом мы сколь разов с нею работали — и на скотном, и так, в обществе сидели, на день рождения к Ирише Бокановой затесалися — зима, делать нечего. И пели вместе, а друг на друга не глядели. А в последнее время она все больше с редькинскими.