Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 128

Она не представляла, как это сделает, но желание ощутить власть над ним владело ею до звона в ушах. Ощутить — и оттолкнуть! — таково было единственное намерение. Не без оттенка мстительности, конечно.

В Сытове, на краю мира, когда вышли из машины, теплый мягкий вечер обнял их тишиной и тонким сильным запахом цветения: деревня лежала в клубах белого пахучего дыма.

— Пройдемся? — сказала Ольга, вполне сознавая рассудочность предложения. «Подожди, я еще доведу его, — пригрозила кому-то. — Он сойдет с ума, а я нет, не поддамся». И знание того, что «не поддастся», позволяло не страшиться чужих глаз — хотя вряд ли где были они в этот час за темными окнами. А может — просто оттягивала что-то.

Они пошли к реке не по обычной, любимой ею тропке от домика-времянки, а по отрогу деревни, по белой дороге, отвердевшей за майскую сухоту. Он послушно шел рядом.

— Как цветут сады! — сказала она — надо было сказать хоть какую-то человеческую фразу.

— А уже вчера, позавчера берега Рузы черемухой завалены, — сказал и он трезвым голосом, видимо приходя в себя.

Она и хотела, чтобы он пришел в себя. Сильнее будет ее торжество.

— Сразу видно, у кого вишни. Я и не знала, сколько их!

А запах наседал, обволакивал — горьковато-сладкий черемухи и нежный, свежий, певучий, бело-розовый запах вишневых деревьев. Словно нарядные облачка стояли по всей деревне.

Они не дошли еще до реки, как вдруг зацвикал, зачиликал, зашелся в ночной песне соловей — щемящей и призывной. Ольга резко повернула назад, Игорь Сергеевич остановился и тоже пошел за ней.

Она двигалась в бело-розовом дыму, а сбоку и за нею плыли, всплывали колдовские облачка. И это ощущение наваждения, дурмана, берущего в плен, полнило ее ожидание победным предчувствием и странным томлением.

Подойдя к двери, припала к ней спиной и смотрела в надвигавшееся лицо Филатова.

— Ну, находились?

И не сразу попала ключом в замок.

Домик принял их в черемуховое, горько-сладкое тепло — вчера, приехав утром на часок повозиться с кустами пионов и роз, она натопила здесь, поставила черемуху в банку.

Игорь сразу обхватил ее, сжал и стал целовать бешено, беспамятно; сильно терся лицом о ее лицо и шею, словно большой, заждавшийся, нетерпеливый зверь.

— Черемуху надо бы вынести, черемуху, — бормотала она, чувствуя, как темнеет сознание.

29

Было часов шесть вечера, когда Зимина приехала в Редькино на машинный двор — Юрка только вернулся с фермы, ставил трактор. Зерновые посеяли и теперь косили овсяницу, тимофеевку на зеленый корм — измельчали и возили коровам: Зимина настаивала на подкормке в пастбищный период, а механизаторов не хватало. Он сразу догадался, что она приехала за ним. Алевтина просила показать болото у леса за Городищами — будто бы для дач городского руководства. Юрка не поверил, разве можно поселить на таком болоте кого-нибудь, выговорить — и то чудно.

Водитель Зиминой Володя предложил заехать туда не через Городищи — низменную чашу, окруженную лесистыми увалами, а от моста, со стороны Курганов: к старому, самому большому холстовскому лесу, которым владели когда-то князья Голицыны, просто так даже на «уазике» не проедешь! Под самым лесом текла речушка или ручей, чьи воды разбивались на рукавчики, исполосовавшие Городищи, в лес ходили через ручьи по бревнам, оставшимся от старых мостков, положенных еще до войны, а может, еще до колхозов.