Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 126

Разговор, заведенный Зиминой по частному, казалось бы, вопросу, выливался в взволнованное обсуждение общего дела единомышленников.

— Ну, привыкли мы обсуждать-обсасывать — никак не успокоимся! Давай споем, Ольга Дмитриевна, — взывал Кулебяка.

Но она ждала, что скажет Филатов, — он один знал Зимину, как никто, и дела ее, но помалкивал.

— Кто знает, когда еще дозреем до сселения? — пожал он плечами. — Может, обойдемся без насилия? Так сказать — естественный процесс? У меня есть деревни, в которых десять, а то и пять живых дворов осталось, все уже нерабочие. Рассосутся как-нибудь. Сейчас надо думать, как извлечь пользу из них.

— Какую?! — воскликнули хором.

— А хотя бы скот по улицам пускать. Старушенциям не скосить травы в деревне, а траву уже сейчас там гонит вот какую — чем не пастбище?

— Так разве я про такую деревню? — нетерпеливо перебила Зимина. — Ты же знаешь Холсты, двадцать пять дворов один в один. Вот болит у меня сердце об них — ничего сделать с собой не могу.

— Я думаю, — сказал он наконец, — поезжай в обком, прямо к первому, я что-то такое слышал: не одобряет он политики расселения. Мужик честный, к тебе благоволит — ты ведь кого хочешь уговоришь? — он впервые вскинул на нее глаза.

— Уж будто? — довольно засмеялась она.

— А к ней все благоволят. Посидеть с такой женщиной рядом — и то настроение поднимается, — на правах старого приятеля поддакивал через стол Кулебяка, не забыв открыть коньячок, — другого пития не признавал.

И тут Зимина перестала слышать грохот оркестра: между столиками шла Людмила, надвигалась со странной ухмылочкой на застывшем, вытянутом лице.

Значит, было что-то во взгляде Зиминой такое, отчего мужчины повернулись в сторону, куда смотрела.

Кулебяка вскочил, рассиявшись улыбкой, но Людмила уже ухватилась за край стола и встала, не здороваясь.

— Сколько может продолжаться?! — заговорила изменившимся голосом, напористо глядя на Филатова, сидевшего с Зиминой.

Он растерянно и как-то унизительно мягко улыбнулся, взял ее руку, потянул к себе.

— Иди сюда, Люсенька.

Она сбросила его пальцы, так что он задел графин, едва подхваченный Кулебякой.

— Я тебе покажу «Люсеньку»! Домой! Слышишь, ко-от?

Музыка умолкла, и слово повисло над публикой, тотчас обернувшейся к ним.

— Люся, нас слышат, — все тянул к ней руку Филатов.

— Пусть слушают, пусть слышат, пусть знают, с кем я живу! Ни дня покоя!

— Людмила Матвеевна, Людмила Матвеевна! — вился Кулебяка.

— Оставьте меня!

«Шкап» вжал голову в плечи, как затравленный кролик. Незнакомый с Людмилой парторг недавно организованного хозяйства смотрел с брезгливостью.

Лицо Зиминой отвердело, вся она напряженно подобралась, словно готовая к броску.

— Замолчи немедленно, — раздельно сказала она. — Или садись — или уходи! И прекрати истерику!

— Сейчас! Сейчас уберусь, — угрожающе пообещала Людмила. — Каждый день по телефончику беседуете — мало? Так в ресторан! А может — еще куда? Ты позови, он побежит! Давай!