Читать «Газета Завтра 1260 (03 2018)» онлайн - страница 46

Словами «тут Морозко сжалился» сказка нарушает привычный ход вещей, нарушает логику, законы природы и вводит нас в план действия невозможного. Нет у мороза для нас теплых шуб и пуховых одеял. Он может нас окутать и согреть только снегом. Сжалиться – значит для него лишить нас страданий, то есть лишить жизни. Но в сказке невозможное неизбежно. И подчиняется оно правилу чуда. Что нам может помочь, на что мы можем рассчитывать? На случай? На то, что в мире на всеслучайное есть заветное число, отменяющее случайность?

Вот, например, как решается эта проблема в поэме Стефана Малларме «Бросок игральных костей никогда не устранит случая», написанной в конце ХIХ века. Вместо мороза Малларме вводит иную стихию: море. На море шторм. Утлый корабль тонет. Вместе с ним гибнет капитан. Гибель моряка неизбежна. Но он хочет жить. На что он уповает? Не на Бога, потому что для Малларме Бог умер. Последняя надежда моряка на бросок игральных костей, на число, которое упразднит необходимость смерти. Среди бесконечного множества чисел есть одно, которое, выпав, может справиться со стихией. И спасти моряка. Оно, это «единственное число, которое не может быть иным», может выпасть в один бросок. И этот бросок нужно успеть сделать. Моряк не хочет покорятся судьбе в момент, когда крушение терпит человек. Начинается его безумная игра с волнами. Моряк умер с зажатыми в руке игральными костями. Ничто, которое есть как истина, не помогло капитану. Бросок игральных костей, будучи случаем, никогда не устранит необходимости. Число – это всего лишь сумбур предсмертных галлюцинаций моряка. Капитан у Малларме надеялся на число, замерзающая девушка ни на что не надеялась. Она покорилась судьбе. И эта покорность возвратила девицу к новой жизни.

Старухина дочь

Старухина дочь что ни сделает, всё хорошо. Но не берут её почему-то замуж, а выдать её матери очень хочется. Как только увидела сердобольная мать, что падчерица воротилась домой и сияет вся в злате-серебре, так тут же решила использовать случай в свою пользу и велела старику отвезти её дочь на то же место, что и в первый раз. Отвезти-то её отвезли, да не заладился у девицы разговор с Морозко. Тот спрашивает, тепло ли ей, а она капризничает, нос дерёт. И в ответ ему говорит, чтобы он не скрипел, да не трещал. Обидно стало Морозко, никто с ним так не разговаривал. Он ещё больше затрещал. И вновь спрашивает: «Тепло ли тебе девица?». А та гордая была, своенравная. «Уйди, - говорит она, - Морозко».Тогда в ответ Морозко так затрещал, так приударил, что невмоготу стало девице. И когда ее вновь спросили, тепло ли ей, она в раздражении крикнула: «Сгинь, пропади, проклятый Морозко». И уж тут мороз так хватил старухину дочку, что она сразу окостенела.