Читать «Газета День Литературы # 81 (2004 5)» онлайн - страница 40

— Эй ты, салага-недомерок! А ну-ка, шустро сгоняй за сигаретами.

Поняв, что эти слова Довбня обращает к нему, Николай недоуменно пожал плечами.

— Тебе, тебе говорят, недоумок! — ласково подтвердил Сидоров, ловко забрасывая в рот очередную тыквенную семечку.

— Я на дежурстве, — вспыхнул Николай.

— Твой напарник кавказской национальности пока подежурит, — сплюнув, лениво протянул Хайрутдинов, неспешно поднялся с койки, поднес к горлу Николая лезвие финки. — А ты — марш к военторгу — одна нога здесь, другая там. И еще раз пикнешь наперекор — кишки выпущу. В наказание курево купишь на свои.

Николай вышел из казармы и, понурив голову, поплелся на дальний конец плаца. Украдкой смахнул слезу, выгреб всю последнюю мелочь, оставшуюся от гражданки, и, взяв "Яву", вернулся в расположение роты…

Послышался принесенный ветром издалека перестук колес железнодорожного состава. И тут же почти рядом зафырчал двигатель автомобиля. Николай прильнул к узкой щели в стенке. Силуэт молоковоза исчез за поворотом к ферме. Он с облегчением вздохнул, подтянул к себе автомат. "Наверно уже половина восьмого, — подумал он. — Надо бы линять отсюда в лес. Вдруг кто заявится за сеном или еще за чем". Однако выходить на мороз не хотелось. Хоть и не отапливаемое помещение этот сарай, а все от кусачего ветра охраняет. Николай несколько раз похлопал рука об руку. Нащупал внутри брезентовых рукавиц шерстяные варежки. Подарок Зины. Пожалуй, единственное, что у него осталось из личных вещей, привезенных из дома.

— Сапожки-то у нашего салаги не по чину! — заметил как-то после отбоя Сидоров.

— Давай-ка я их примерю, давно хотел, — Хайрутдинов вытащил яловых красавцев из-под койки еще не заснувшего солдата.

— И носочки, носочки из козьей шерсти тащи сюда. Молодой, небось. Неча нежиться! — вторил друзьям Довбня.

— Вы чего, мужики, оборзели совсем? — вскинулся Николай.

— Лежать, сучонок! — прошипел Сидоров и повалил того на койку.

— Мы этому сраному пастуху честь оказываем, в его обувке пофорсить согласные, а он еще вякает чевой-то, — и Довбня влепил строптивому новобранцу звонкую затрещину.

— Капнешь начальству — замочим в сортире! — пообещал Хайрутдинов и бросил взамен новеньких яловых свои заношенные, замызганные керзачи . На следующий день Николай все же пожаловался старшему сержанту Напиру. Тот хмуро глянул на "обновку" Николая, зло отчеканил:

— Не босяком ведь остался. И приказываю — впредь на сослуживцев фискалить не моги. Два наряда вне очереди!..

Варежки. Зина. Как давно все это было. Как давно… Когда бегали вместе в школу в райцентре, даже еще в восьмом-девятом классе, он смотрел на нее не как на девушку (вечно рыжие волосы перетянуты линялыми лентами в небрежные косички, веснушчатый нос картошкой, уши торчком), а как на рядового дружка-соседа. Тем более что она ни одному из них не давала спуску ни в играх и забавах, ни в состязаниях и даже драках. Как вдруг на новогоднем школьном вечере (шел последний, десятый год учебы) на сцену вышла и стала читать стихи Лермонтова и Есенина не Зинка Вырви Глаз, а Юная Лебедушка: стройная, гибкая, страстная, застенчивая, горящая вдохновением и любовью, плачущая и тоскующая, томно кокетливая и непреклонно преданная, светящаяся доверчивостью и таинственно загадочная бесконечно русская Девица Краса.