Читать «Газета День Литературы # 81 (2004 5)» онлайн - страница 38

Кровавый тать.

Легкокрылую мысль

Отпущу попастись

Под прикрытие темноты.

Зона действия — жизнь —

Ни упасть, ни ступить,

Выбираю зону мечты!

А её, голубую,

Не застолбить

Между небом и сонной землёй;

Так,

Глазами дорогу в даль проложить,

А затем переехать душой…

ПОКА В ПУТИ...

Пока в пути тот караван печальный,

Который, лишь по звуку отличаешь,

От остальных, путём идущих дальним,

И ждёшь. И на ночь дверь не запираешь.

А в караване том не спят, не дремлют,

Минут — не тратя, отдохнуть, напиться;

Он день за днём прочёсывает землю,

В надежде чьей-то жизнью поживиться.

Он города обходит и селенья,

Нигде и никогда не долгожданный,

Он пополняет мрака населенье,

А старший в караване — очень странный...

Он смертным ничего не обещает,

А пятаки берёт, как чаевые,

И очень редко смелых навещает —

Ему нужны послушные живые.

Когда из дальних мест за мной прибудет

Печальный караван, то я невольно

Погонщиков спрошу: "А больно будет?"

И по глазам увижу — будет больно...

ПОВОД

Когда умолкнут все звуки,

А Бог устало опустит руки

И скажет: "ВСЁ-о-о-о..."

Ну, разве это — не СЛОВО,

Не повод — завершиться снова

И повториться ещё!

СТЫД

Вы пытались когда-нибудь определить,

Что же такое СТЫД?!

Так попробуйте…

Может, это спасёт человечество...

Стыд — прозрение,

Гнев, направленный на самого себя...

Стыд — вершина того неприличия,

Что, покорив, скорей удалиться спешишь.

Стыд — прелюдия к вечности

…………………………………

Но пока лишь Небу ведомо это,

И на землю поэтому

Вниз направлен взгляд со стыдом…

***

Тревожное предчувствие весны

Нагроможденьем образов и планов

Врывается волнами новизны,

Новорождённой зелени обманом,

И всё вокруг доверено ручьям,

И начинает говорить фактура,

И трещины змеятся по камням,

Материи жива архитектура.

И на недолгом зелени веку

Случаются вселенские оттенки...

А чьи-то дни на бешеном скаку

Врезаются портретами в простенки,

И призывают к памяти, как сны,

Но пробуждает от тяжёлой дрёмы

Шальная интонация весны,

Раскатистого искреннего грома

Влетает в мир и рвёт на части суть,

И выбивает из-под ног дорогу,

И ночью очень просто не уснуть,

И звёзд на небе невозможно много...

Олесь Бенюх ДЕЗЕРТИР

Закружило, запело, завьюжило. Вскоре, однако, снег прекратился, ветер стих. И мороз ударил крещенский, всамделишный — градусов двадцать пять будет, никак не мене. Николай пошевелил пальцами обеих ног, ощутил в задубевших кирзовых сапогах влажные портянки. Эх, щас бы развесить их в отцовской избе, да забраться на жарко протопленную печь, да накрыться с головой дедовым кожухом. Сквозь сладкую дрему он скорее угадывает, чем слышит, как мать возится с чугунками и сковородой. Запахи любимых мясных кислых щей и жареной на сале картошки разносятся по всей избе, проникают и под кожух, бередят, растравливают аппетит. Вот-вот придет со своей колхозной конторы отец, скинет мерлушковую ушанку, перешитое из шинели пальто, заплатанные валенки, погреет у печки озябшие руки, достанет из потускневшей от времени горки заветный графин и позовет мать накрывать на стол. Отец выпьет разом стограммовый лафитник, крякнет, понюхает горбушку ржаного и, расправив ладонями седые усы, станет разливать старинным половником щи по тарелкам и мискам всех домашних. И при этом обязательно бросит косточку скромно сидящему у порога Пегому, внимательно осмотрев наличие на ней мяса…