Читать «Вышка» онлайн - страница 8

— Отставить. Ты присягу читаешь или молитву похоронную?

Он уже сидит на верхнем ярусе койки, разбалтывает ногами густой воздух.

— Ко мне, товарищ солдат!

Глаза его обхватили меня, сжали, и я вонзаю вверх напрягшийся подбородок. Челюсти сдвигаю поплотней… Его кулаки, выдавленные из рукавов хэбэ, неподвижно лежат на коленях. Если решит рукой, выйдет не так сильно — неудобно.

— Ближе… Еще ближе…

Сапог воткнул в грудь тугой комок боли. Я переломился.

* * *

Бе. Бег, БЕГ, Б Е Г… И все время — тяжелый белый зной, который мы рассекали телами, черные пятна скачут. Сопка… Окутанная клубами меловой пыли, она опрокидывалась за мутными стеклами противогаза, и пот хлюпал в противогазе, автомат бил по спине, и сапоги скребли ослепительный склон. На самой вершине — туалет. Туда тоже бегом. Там мы разговаривали. Втроем-вчетвером курили подхваченный где-то на бегу чинарик. Когда окурок держать уже было невозможно, прокалывали его иголкой и курили, вытягивая губы. Там же начали бить тех, кто не успевал на «подъем — отбой». Обычно это был сутулый белорус Воскобович, с большими вывернутыми ушами и вечно подрагивающими глазами. Сегодня утром горбоносый Славка схватил его за грудки так, что пуговицы брызнули по всему полу.

— Ты, чмо! Я из-за тебя должен по двадцать раз отбиваться?

Воскобович хотел вдавиться в стену и все поднимал ногу — прикрывался. А Славка отрывал его от стены и бил. И лицо Воскобовича совсем растеклось — он заплакал. А Славка озверел еще больше и начал забивать его в стену. Потом Воскобовича бил Юрченко. За пуговицы.

* * *

Теплые сизо-серые сумерки расплываются по пыльной усталой земле, на вершине сопки прощально рдеет кусочек солнца.

Стою под грибком у полосатого шлагбаума. Я назначен на свой самый первый пост, пока учебный. Малиновый краешек солнца все уменьшается, и вот вспыхнуло пронзительно ярко, отблески потонули в сумерках.

Отвернулся и смотрю на шлагбаум. Там, за жиденькой зыбкой рощицей — железная дорога. Близко. Может, метров двести-двести пятьдесят. А может, меньше.

Издалека прилетел протяжный гудок — и перестук отчетливый. Минута, другая, и в просветах рощицы один за другим замелькали желтые квадраты, стук колес размолачивает тишину. Подаюсь вперед, цепляюсь глазами за эти мелькающие квадраты, хочу разглядеть в них людей… Квадраты вдруг начали вытягиваться, вытягиваться во что-то одно, золотистое и дрожащее. Стук колес оторвался, унесся в темноту, и осталась только черная-черная полоса — место, куда я смотрел.

Переламываюсь — пролезаю под шлагбаумом, брякнул ствол автомата об железо. Медленно иду туда, к роще. Роща наплывает, становится все больше — я приближаюсь к ней. А шаги мои делаются все меньше и меньше, шаги мои совсем уже маленькие… Делаю шаг на месте.

Сажусь на корточки. Где-то посвистывает птица, темное поле потрескивает сверчками, и от близкой травы пахнет ушедшим солнцем.

Оглядываюсь через плечо — темноту прокалывают огоньки лагеря. Там пустынно и тихо, блестят, разрезая лагерь, дорожки.

Я встал и, покидая запах травы, побрел к шлагбауму.