Читать «Вышка» онлайн - страница 16

Она не успела опрокинуть меня — я ткнулся лицом в мягкую белую спину, и сразу серые глаза оказались совсем близко, и мягкие руки остановили зеленое качание.

— Головушка закружилась? Ну ничего, ничего, сейчас пройдет. — Она сунула руку в карман, что-то зазвенело, и она вытащила металлическую трубку, загнутую под прямым углом. Всунула один конец в дырочку под дверной ручкой и провернула. Дверь провалилась в запах, от которого засосало под ложечкой.

Передо мной задымилась тарелка супа. Белая фигура застыла рядом. А издалека кто-то говорил:

— Совсем ослаб мальчишечка. Ты уж, Клава, заставь его поесть, заставь.

— Он у меня сам покушает, — раздавалось рядом. — Он у нас умница, верно ведь?

Руку захолодило — ложка. Ложка… лодка…

— Держи ложку, держи пальчиками, — раздается рядом.

Лодка утонула в красной дымящейся жидкости. И совсем издалека донеслось:

— Ешь, сыночка, ешь. А то вот свяжем ручки-то, силком кормить будем.

— Хлебушка возьми.

Беру.

— Компот пей.

Пью.

— Ну пошли, лапонька, пошли.

Пошли.

Пришли обратно в палату. Это очень большая палата и в ней есть люди. Она называется наблюдательная.

Возле моей койки — стол. На нем — лампа с крохотным абажурчиком. Рядом — лицо с яркими блестящими губами. По краю белого колпака темно-рыжие завитки, сквозь них проступают морщинки…

Она склонила голову набок и, высунув влажный кончик языка, быстро пишет. Пишет то, что говорю я. Я говорю про кого-то, так смутно мне знакомого, я только знаю, где и когда он появился на свет, чем болел… Зачем он ей? Она никогда не знала его и не узнает теперь никогда.

Я замолчал — шорох авторучки прекратился. В мои открытые глаза полезло то, что было вокруг. Четыре окна. Только уже не яркие квадраты, а темно-синие, а в том, что напротив, мерцает желтое. Это отражение лампочки над дверью. Она горит всегда и называется контрольной. На всех окнах — редкая блеклая традесканция, а сквозь нее проступает белая узорная решетка. За решеткой — блескучая чернота. В черноте — глухой шум, наверно, деревья…

Вокруг было тихо. Так тихо давно не было… Иногда только выскакивали из тишины невнятные голоса; по черным мерцающим квадратам проплывали сутулые серые фигуры. Лиц не видно, контрольный свет освещает палату настолько, чтобы видеть только движения…

У моей койки — стол. На нем — радужное пятно. Лицо светлое шевелит яркими губами, шуршат бумаги… Теперь — два радужных пятна…

Шум. Сначала далекий и приглушенный, потом все отчетливей, и вот уже прорезается громкое:

— Бобров, Новосельцев, Рахметов, кушать не ходите… кровь сдавать… Кого на инсулин назначили? Тебя назначили? И тебя?.. Тоже не кушайте…

Светлые щелки дрожат, вспыхивают в них прозрачные пятнышки…

— Лауров, Лауров… — Это возле. Светлые щелки превратились в огромную комнату, людей в отдалении, и незнакомую медсестру надо мной.

— Лауров, кушать не ходи, тебе анализы сдавать. Потом тебя заведующая вызовет.

Встаю.

…Кабинет заведующей маленький, на окне тоже решетка. Сама заведующая тоже маленькая, с алюминиевыми волосами и лицом, как выжатый лимон. Она сидела за столом и что-то писала. Здесь очень много писали.