Читать «Второй год войны» онлайн - страница 3

Наконец после долгих часов безуспешных поисков он направил Лыска назад, к своей бригаде.

Бригада — это двадцать человек, которые вот уже месяц перегоняют колхозный скот за Волгу. Мужчин в бригаде лишь двое: старик Павлов и бригадир Вениамин Антонов, которому тракторной рукоятью перебило руку и он имел отсрочку от военной службы. Еще, пожалуй, Алеша да Степка, единоутробный брат бригадира, могли бы считаться мужчинами: каждому вот-вот исполнится шестнадцать. Остальные — все женщины да ребятишки, мелкота. Они гнали гурт по пыльным дорогам, вслед за скотом ехали повозки. За день проходили километров двадцать, потом становились на ночлег. Гонщицы сдавали гурт ночным сторожам, скот пасся до полуночи, потом отдыхал. Алеша был ночным сторожем, приходилось не спать всю ночь, зато каждое утро Евдокия Сомова говорила ему:

— Ну, работничек, потрудился, теперь наш с Тамарой черед!

Алеша втайне гордился, что занят серьезным, нужным делом. А оказалось: вот оно, нужное дело — проспал лошадей!..

Он знал точно, что кони ушли с той стороны, где был Павлов. И ушли тогда, когда ему послышался топот. Но это не могло быть оправданием, да он и не хотел оправдываться. Алеша понимал, что пропажа не пройдет ему даром, но когда наконец увидел повозки бригады, то бесконечно обрадовался им: ему почему-то казалось, что бригада могла сняться с места, уехать без него.

Уже подъезжая к стану, он услышал топот коня. Оглянулся и увидел Степку. Губастое лицо приятеля, обычно добродушное, было пасмурным. Степка придержал коня, поехал рядом. Спросил на всякий случай:

— Нет?

— Нет.

Степка сдвинул густые черные брови, посоветовал:

— Ты, Леша, молчи, если Веньямин будет ругать. Не перечь ему.

Алеша кивнул. Что тут перечить? Перечь не перечь — вина все равно не станет меньше…

Когда они приблизились к повозкам, вышел бригадир. Подняв навстречу им смуглое в оспинах лицо, спросил:

— Ничего нет? Я так и знал: что с воза упало, то пропало!.. Расседлывайте лошадей.

Повернулся и исчез между повозками. Алеша был обрадован и вместе озадачен тем, что бригадир совсем не ругал его.

— Ну видишь, — возбужденно заговорил Степка, — я ж сказал: главное, молчи!

Алексей не ответил. Отпустив Лыска, взвалил седло на плечи и пошел к своей телеге, где его ожидала мать. По ее покрасневшим глазам он понял, что мать плакала, — это расстроило его еще больше. Бросил седло под повозку, сел у костра и молча уставился в огонь.

Подошел Павлов в чистой, словно после бани, рубахе. Сел рядом, зашелся кашлем, а когда отдышался, спросил:

— Не нашли?

— Нет.

— И черт с ними! — прохрипел старик.

Он хотел еще что-то добавить, но снова закашлялся. Бледное с желтизной лицо его мучительно кривилось. Потом, переведя дыхание, Павлов сказал:

— На фронте люди как мухи мрут, а тут — по лошадям плачут!

Алеша неприязненно посмотрел на него: что он, вправду так думает или нарочно, для успокоения?