Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 62

Юрий Вячеславович Кудряшов

На улицы вышли демонстранты с требованием немедленно осудить и казнить Луизу.

— Что же это за правовое государство, — кричали они, — где можно безнаказанно убить человека!

Но против них выступили феминистки:

— Свободу Гартманессе! — был их лозунг. — Она избавилась от мужа, который изменял ей, избивал её и использовал как сексуальную рабыню! Она была игрушкой в руках зажравшегося богача — и отомстила за себя! Она уже достаточно наказана после всего, что пережила на суде по его вине!

Однажды эти две демонстрации даже столкнулись на улице и устроили потасовку, чуть было не перебив друг друга. Общество разделилось на сторонников и противников Гартманессы. Не думаю, что в США в то время была личность более известная и обсуждаемая, чем Луиза. Многие журналисты, многие политики сделали себе карьеру на этой истории.

ФБР приставило к Гартманессе круглосуточную охрану. Это вызвало новую волну недовольства, но федералы мотивировали это тем, что их задача — не только наказывать за совершённые преступления, но и предотвращать по возможности новые. Даже Президент Кеннеди высказал своё мнение по этому поводу:

— Идеального закона не бывает, — сказал он в одном интервью. — Всем нам свойственно ошибаться. Но величие нашей страны именно в том, что закон в ней главенствует над эмоциями и личными интересами, что делает вероятность ошибки минимальной.

Этими словами он заработал себе лишние политические очки. Но они не послужили ему и месяца. Потому что меньше, чем через месяц Америке было уже не до Луизы. Произошло ещё одно безнаказанное убийство, рядом с которым Гартманесса померкла и ушла в тень. И пока все умы были заняты им, никто и не заметил, как бесследно исчез Уинстон Ллойд — и малышка Луиза, ничего не смыслившая в большом бизнесе, стала единственной и полноправной владелицей Gartman&Lloyd corporation.

С тех пор в обществе воцарилось убеждение, что Луиза изначально была такой, что она всё это спланировала и всех перехитрила. Она нарочно караулила машину Гартмана, чтобы познакомиться с ним. Нарочно прикинулась, что не узнаёт его. Каким-то образом прознала, что он собирается «исчезнуть» — и нарочно подстроила всё так, чтобы её судили. Всё это был долгий и тщательно продуманный спектакль, конечная цель которого — завладеть корпорацией. И думать иначе по сей день считается верхом наивности.

Так наше общество отказалось признавать неудобную для себя правду. И для этого навсегда вычеркнуло из памяти образ Луизы Мерилл, какой была она, пока мы её не сломали. Меня по сей день мучает совесть. Хотя я, наверное, меньше других виноват перед ней. Но может быть, просто некому больше испытывать угрызения.

Впрочем, есть тут и моя вина. Я мог тогда ещё встать и высказать своё мнение. И отстаивать его, даже если бы меня засмеяли. Я мог прийти к Луизе и поговорить с ней. Она была так открыта и доверчива! Она была словно чистый лист, на котором каждый мог написать что угодно. И мы сделали её такой, какой сами хотели видеть.