Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 56

Вскоре вышел Хассельхофф, подошёл к миссис Мерилл и от имени Луизы попросил её не возвращаться в зал. Та удивилась, но обещала уехать. Удаление матери из зала было непременным условием Луизы. Только в её отсутствие она могла рассказать то, что собиралась. Мать была её честью и совестью. Перед всей многомиллионной общественностью ей не было так стыдно, как перед ней одной.

Народ вернулся в зал, мучимый любопытством перед тем, что сейчас скажет Луиза. Все сидели на редкость тихо и затаённо ждали, боясь чего-нибудь не расслышать. Гартманесса долго молчала, уткнувшись глазами в пол. Она искала слова.

— Понимаете, — вдруг послышался в тишине её звонкий детский голосочек, — Леонард был очень страстным.

— Что значит «страстным»? — не понял Боуден.

— Вы же понимаете, что это значит. Прошу Вас: не заставляйте меня влезать в подробности!

— Миссис Гартман, я не понимаю, что это значит. Боюсь, никто не поймёт, пока Вы не объясните.

Гартманесса молчала ещё с полминуты.

— Он был очень страстным… любовником, — уточнила она.

— Вы хотите сказать, что найденные нами следы борьбы на самом деле были следами бурного секса?

По залу прокатились лёгкие смешки, которые моментально заглушил молоток Прайса.

— Мне очень неудобно об этом говорить, — всё больше краснела девушка. — Для меня всё это очень интимно. Я не знаю, как объяснить это.

— Он избивал Вас? — задал Боуден прямолинейный вопрос.

— Нет, что Вы! Он никогда не делал мне больно!

— Может быть, просил избивать его?

— Да нет же, Вы не так понимаете меня!

— Как же прикажете Вас понимать, если Вы ничего толком не объясняете?

— В этом не было ничего такого!

— Какого это «такого»? Может быть, он Вас связывал?

— Нет, никогда! И я не согласилась бы на это!

— Пользовался игрушками или другими посторонними предметами?

— Что Вы такое говорите? Он просто был очень активен, поймите же наконец! Он не мог делать это спокойно, неторопливо, в одном и том же месте, каждый раз так же, как предыдущий. У него было слишком много энергии, ему всегда хотелось чего-то нового, необычного, но всё в рамках приличий!

— Именно поэтому Вы, по словам мистера Ллойда, боялись первого контакта с ним?

— Отчасти поэтому. Но я боялась прежде всего потому, что это было что-то совсем новое и непонятное мне.

— Тогда откуда же у Вас взялись понятия о приличиях? Мистер Гартман, если я правильно Вас понял, любил экспериментировать. Расскажите же нам, какие из его «экспериментов» Вы считали приличными, а какие — нет?

— Прошу Вас, не заставляйте меня больше говорить об этом! Вы же всё уже поняли! Мне так стыдно!

— Отнюдь, миссис Гартман. Я очень далёк от того, чтобы понять Вас. И Вы даже не представляете, насколько туманно Ваше объяснение.

— Что Вам ещё от меня надо?

— Мистер Гартман когда-нибудь приглашал своих друзей или подруг для участия в его «экспериментах»?