Читать «Всходил кровавый Марс: по следам войны» онлайн - страница 271

Что это за обоз прошёл? — обратился я к солдату.

— Хаимов погнали.

— Почему же ночью?

Солдат лениво цыркнул в костёр и равнодушно ответил:

— Чтобы скорее память потеряли и немцу пересказывать не могли.

...Девять часов. Прошли головные парки 49-й бригады. Потянулись последние дорожные роты. Совсем низко летают неприятельские аэропланы.

— Черт их знает, — с тоскливым раздражением повторяет доктор Колядкин, — забыли! Примчались взволнованные ординарцы из нашего головного и из головного парка 18-й бригады:

— Ваше высокородие! Отчего нет приказания? Беспокоятся парковые командиры.

Базунов сердито пожал плечами:

— Я знаю столько же, сколько ты.

— Ваше высокородие! Уже кавалерия движется.

— Ну, что ж? Останемся в арьергарде.

Одиннадцать часов. Ушли последние жители. Все кругом опустело. Посреди улицы валяются брошенные бочки, обломки мебели, тряпки. Улеглась пыль на дороге. Где-то совсем близко слышна пулемётная стрельба. Офицеры обмениваются отрывистыми фразами:

— Однако что ж это будет? — ворчит Базунов. — Тут нужно что-то предпринять.

— Идут на рысях, — нервно замечает Костров, прислушиваясь к топоту кавалерии.

— На рысях или галопом — оптимистов это не касается, — угрюмо иронизирует Базунов.

* * *

Два часа. Идёт сторожевая команда Сельского полка. Офицер бросает на ходу:

— Вы чего тут торчите? С Бялой уже нет телефонного сообщения. Ушли последние поезда.

— Так и есть, — горячится Базунов. — Послали какого-то казака. Тот, подлец, не доехал. А мы сидим. Недаром я прошу, пусть наши ординарцы в штабе сидят. Нет, не желают, черт их дери!

Он нервно шагает по стодоле и выкрикивает взволнованным голосом:

— Как чешут, подлецы! Уже за Бялой!.. Надо писать домой: пускай уезжают. Меня убьют, не убьют — ничего не поделаешь, мы на войне! А они пускай уезжают из Киева... У нас ещё только в конце августа снарядов чуть больше будет. А немцы вон какой бешеный аллюр развивают. Им наплевать. Они все это знают — и прут. А у нас глаза закрывают. Не хотят видеть, что до сих пор только австрийцы были, а теперь германцы лезут. Прут как черти! Будут через неделю в Киеве.

Три часа. Казаки обшаривают дома и с изумлением косятся на нас. Они гонят гурты скота. Тучи дыма и пыли смешались с воздухом и образовали густую пелену, сквозь которую совсем не пробивается солнце. Люди, как тени, движутся в этой зловещей полутьме.

Идут последние отряды подрывников.

— Надо и нам двигаться, — нерешительно заявляет Костров.

— Не имею права! — говорит Базунов.

— Тогда пошлём ординарца в штаб корпуса, — предлагает адъютант.

— Штаб корпуса теперь в двадцати верстах от нас, — угрюмо протестует Базунов. — Двадцать да двадцать — сорок. Это добрых четыре часа ждать. А через полтора часа здесь будут немецкие уланы.

Три часа двадцать пять минут. На лице Базунова появляется игривая улыбка.

— Не теряйте времени даром, господин оптимист, — обращается он к Кострову. — Надо бы письма написать, последние письма...

И, широко выпятив грудь, он отдаёт звучным голосом команду: