Читать «Вступление в должность» онлайн - страница 92

О пожаре Леон, конечно, знал. Но, будучи далеким от всего, что происходило в Оме, от всяких тамошних житейских мелочей, да и не интересуясь ими, он лишь в тот вечер услышал от Николая историю с пластинкой и патефоном, случившуюся три десятка лет тому назад. И Леон от души смеялся, слушая рассказ Николая, часто прерываемый шутливыми репликами старого Матвея, который к тому же живо и комично копировал и своих племянниц, и Архангела, и рыдавшего за рюмкой Ивана Егорова.

В тот вечер из-за стола первым поднялся Кирила — близилось время заступать ему на дежурство в стадо. И, возвращаясь к прерванному разговору о золоте, о чем, казалось бы, давно позабыли, сказал:

— Что ни говори, а занапрасно геологи ноги в тайге сбивают. Хоть бы ты им втолковал, Сохатый. А то сам водишь их, помогаешь пустой ветер искать.

— Втолковывал, да они не слушают, — ответил Леон, не успев еще погасить смех в глазах, вызванный рассказом Николая. И, находясь еще под впечатлением этого рассказа, весело подумал: «Эх, Кирила, ничего ты, брат, не знаешь, — золото-то рядом! Стоит переплыть Везучую, войти в сопки — и бери! Но ты ведь обходишь со стадом эти сопки, верно? Зачем они тебе, раз там нет ягеля оленям? Вот потому и не знаешь!»

Он тоже вышел из-за стола, оправил пятерней густую курчавую бороду, сказал Кириле, придерживая его рукой за плечо:

— Как прилетят опять весной геологи, попробую еще разок втолковать. Посмотрим, что из того выйдет.

А сам опять весело подумал:

«Шарахну скалу взрывчаткой — и крышка!»

Все это было прошлой осенью. Теперь же за всю неделю, прожитую у него Касымовыми, речь о золоте не возникала. Невестки Матвея навели в избушке образцовый порядок: вымыли горячей водой с мылом бревенчатые стены, выскоблили полы, выдраили золой казанки, да еще пошили Леону торбаса из рыжего камуса и кухлянку из пепельных оленьих шкур, что было весьма кстати, поскольку его кухлянка и торбаса порядком истрепались. Они снабдили Леона солью, спичками, мукой и мясом, наделили батарейками к «Спидоле» и опять снялись в кочевье.

Леон стоял, опершись на костыли, у избушки и смотрел, как все Касымовы хлопочут возле нарт, запряженных оленями, и не испытывал грусти по поводу их отъезда. Не потому, что не был рад их появлению, напротив — ему нравилось это дружное семейство, и встречаться с ним было приятно. Но он привык к одиночеству и считал нормальным явлением, что люди быстро покидают его, как и сам он покидает тех, с кем недолго общается, чтобы снова воротиться к привычному состоянию одиночества, никогда его не тяготившего.