Читать «Вспомним мы пехоту» онлайн - страница 114

Могилевцев уже из-за реки сообщил мне по рации о своем успехе и похвалил Асташина.

Я спросил, не ранен ли капитан. За год, что я командовал 62-й гвардейской, Асташин уже три раза побывал в медсанбате.

— Цел и невредим, — ответил Могилевцев. — Сам удивляется, говорит: «Наконец-то осколки и пули начали обходить меня».

— Посоветовали бы ему трижды плюнуть через левое плечо, — сказал я. — А вообще — молодец Асташин. Передайте ему и его бойцам мою благодарность. Бить врага — похвально, при этом остаться невредимым самому — похвально трижды.

По-видимому, командир 184-го полка запомнил эти мои слова и передал их своим комбатам. Потому что, когда в одном из последних боев в Германии, буквально накануне Победы, командира 1-го батальона Бориса Степановича Борисова тяжело ранило, он, лежа на носилках, сказал, словно бы извиняясь:

— Плохо, видно, запомнил ваш наказ, товарищ гвардии полковник.

Оптимизм подполковника Могилевцева, который, переправившись через Южный Буг, уже видел себя на берегу Днестра, оказался преждевременным. За Бугом немцы [175] стали оказывать нам отчаянное сопротивление, дрались за каждую деревушку, за каждый дом.

Десять бойцов 2-го батальона 182-го полка во главе с младшим сержантом Александром Третьяковым, ветераном дивизии, закаленным в боях воином, далеко опередив свою роту, ворвались в небольшой хутор. Немцы поняли, что против них действует всего одно отделение, и окружили бойцов. Те укрылись в каменных хозяйственных постройках, заняли круговую оборону. Как только гитлеровцы поднялись в атаку, Третьяков приказал пулеметчику Крюкову открыть огонь. Атакующие были прижаты им к земле, Тогда немцы начали обстреливать ту часть хутора, где укрылись наши бойцы, из орудий. Загорелись скотный двор и жилой дом.

Неподалеку от Третьякова разорвался снаряд. Когда едкий дым рассеялся, оглушенный командир отделения увидел рядом стонущего пулеметчика, лицо которого было залито кровью. Перевязав Крюкова, младший сержант лег за пулемет.

Из-за пригорка опять показались гитлеровцы. Они шли густой цепью, пригибаясь, полукольцом охватывая хутор. Артобстрел прекратился. Третьяков приказал бойцам без команды огня не открывать. Наступила тишина. Слышно было, как мирно позванивает капель. Только зловещие фигуры приближавшихся врагов да стоны Крюкова напоминали о том, что идет бой и тишина вот-вот взорвется грохотом выстрелов. Немцы осмелели, перешли на скорый шаг, потом побежали к хутору. Возможно, они решили, что там никого из наших бойцов не осталось в живых. Уже были слышны команды фашистского офицера: