Читать «Вспомним мы пехоту» онлайн - страница 113
Иван Никонович Мошляк
— Повезло тебе, Василий Васильевич,— за год первое ранение.
— Никак нет, товарищ гвардии полковник, второе.
— А чего ж нашивку не носишь?
Петров замялся... А нас уже постепенно окружали раненые, прислушивались к разговору, и лица их теплели.
— Тут, товарищ гвардии полковник, такая штука получилась... За Днепром уже, когда вперед пошли, чиркнуло меня осколком вот сюда. — Петров погладил ладонью голову над правым виском, шапка чуть сдвинулась, и я увидел белый шрам. — Ну, меня, ясно, в медсанбат, полежал два дня, в тыл собираются отправлять, в госпиталь. Значит, со своей частью распрощайся... Ну-у... — Петров помедлил и сказал, как в холодную воду прыгнул: — Я и смылся из медсанбата в свой батальон.
— Как смылся?
— Ребята принесли форму, я пошел вроде бы по нужде, переоделся — и деру.
Раненые рассмеялись, не удержался от улыбки и я.
— И что же дальше? [173]
— Пришел, значит, доложился взводному. А голова, ясно, в бинтах, и бинты из-под каски, как я их ни поправлял, вылезают. Взводный — к ротному. Тот, конечно, к комбату, товарищу гвардии капитану Сентюрину. Вызвал меня товарищ гвардии капитан, говорит: «За то, что нарушил воинскую дисциплину, утек из санбата, даю тебе двадцать суток гауптвахты, но, поскольку ты ранен, пролил кровь за Родину, взыскание отменяю. Будешь, Васек, у меня ординарцем взамен Кольки — его в тот же день, что и тебя, ранило. А за моей широкой спиной спрячешься — никакая медицина не сыщет. Только уж я раненым тебя считать не буду, и, значит, нашивка тебе не положена».
Дружный смех раненых развеселил и меня.
— Так-так, вон, значит, какие номера выкидывает гвардии майор Сентюрин...
Петров испуганно посмотрел на меня, приложил руку к сердцу, просительно заговорил:
— Товарищ гвардии полковник!.. Вы уж... Прошу вас... Я ведь во всем виноват... Не взыскивайте с него... Эх, вот проклятый язык...
— Успокойся, Василий Васильевич. — Я положил руку ему на здоровое плечо. — Дело прошлое. Да и за что взыскивать, посуди? Рана-то воевать не мешала?
— Быстренько затянулась, я ее и не чувствую, — заулыбался Петров.
— Ну, а это как тебя угораздило? — Я взглядом показал на бинты.
— Это нынче на рассвете в рукопашной. Спрыгнул я с товарищем гвардии майором в немецкую траншею. Он по фрицам из автомата — в одну сторону, я — в другую. А тут один гад увернулся — и головой мне в живот. Вместе упали. Я его за шею, а он ножом как полоснет — плечо чуть не до локтя распахал. Спасибо товарищу майору. Он его автоматом по кумполу — тот и копыта откинул.
— Спас, значит, тебя гвардии майор Сентюрин?
— Так точно.
— А как дальше жить думаешь, Василий Васильевич? Опять из медсанбата удерешь?
Петров потупил взгляд.
— Никак нет, товарищ гвардии полковник, не удеру... Второй раз не получится.
Убежденности в его тоне я, однако, не почувствовал. [174]
Во взаимодействии с 7-й гвардейской стрелковой дивизией части 62-й дивизии вышли к реке Горный Тикач, не мешкая, переправились через нее и с ходу овладели городком Тальное. Над гитлеровцами нависла угроза окружения в районе Тальное, и они, побросав технику, начали откатываться к Южному Бугу. Отходя, немцы непрерывно контратаковали, стремясь оторваться от наших передовых частей. Но сделать это им не удалось. Преследуя гитлеровцев, дивизия за пять дней продвинулась вперед на восемьдесят километров и на плечах противника ворвалась в город Гайворон. Передовые батальоны, совершив обходный маневр, вышли к Южному Бугу. Немцы в панике бежали за реку, даже не успев взорвать мосты. Этим воспользовался командир 2-го батальона 184-го полка Герой Советского Союза капитан Асташин. Он сразу же перебросил батальон на правый берег Южного Буга и занял на плацдарме оборону. В течение нескольких часов подразделения батальона отражали ожесточенные контратаки противника, пока через реку не переправились основные силы полка.