Читать «Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо» онлайн - страница 18
Владимир Казаков
Работать Сережа начал с пятнадцати лет. Сначала чернорабочим на Рязанско-Уральской железной дороге, в Москве – ремонтным рабочим пути, автобусным кондуктором. Только исполнилось восемнадцать, сразу же подал заявление в военно-теоретическую летную школу. Не получилось. Худенький, небольшого роста юноша не произвел нужного впечатления на строгую медицинскую комиссию, его не забраковали, нет, оставили кандидатом в курсанты, но… кандидатом второй очереди.
Сергей устроился работать в Бахметьевский автобусный парк Москвы шофером.
– Не унывай, Сережа! – успокоил его товарищ по работе Г. А. Кох. – Не сразу в небо соколы взлетают. Я вот учусь в планерной школе и тебе советую начинать с планеров.
Сергей внял совету.
Лётчик №1 легендарный Сергей Николаевич Анохин
– Я, – вспоминал Сергей Анохин, – посменно работал на автобусной линии, вечером ходил на занятия в планерную школу и, кроме того, еще посещал кружок, где мы строили свой планер ИТ-4, на котором я совершил свой первый полет.
День первого полета, после коротких пробежек, подлетов, зафиксировался в памяти Анохина ярко: это было светозарное утро одного из дней 1930 года на станции Первомайская, теперь это хорошо известная Планерная. Есть там Лысая гора. Вот с нее и прыгнул первый раз Сергей на крыльях в небо как учлёт.
Много было еще в жизни Анохина школ – Центральная школа лётчиков, Высшая парашютная школа. И все он закончил с отличием.
Первая скромная известность пришла к нему в сентябре 1933 года с короткой заметкой в журнале «Самолет». В ней рассказывалось, что «т
Случилось это в Крыму, в Коктебеле, на горе Клементьева, где проводились ежегодные слеты планеристов. В соревнованиях участвовали планеры самых различных моделей и типов, разработанные известными авиаконструкторами Шереметьевым, Грибовским, Антоновым, многими другими изобретателями-самоучками. Почти на всех Сергею Анохину приходилось летать, многие из них он поднимал в небо в первый раз.
Пожалуй, тут, в Крыму, впервые Анохин испытывал и свой характер.
– Самым удобным для нас был южный ветер на горе, создававший восходящий поток, – вспоминал Сергей Николаевич с удовольствием. – Но мы летали и без него. В облаках. Мы парили в них вслепую, а когда выныривали, оказывалось, что посадку делать уже негде. Приходилось садиться на пляжах в Гурзуфе и Ялте. Иногда, летая над пляжем, выполняли фигуры высшего пилотажа, крутили петли. Публика собиралась, смотрела на это воздушное представление. Перед приземлением кричали: «Освободите пляж! Освободите пляж!» И летали вдоль узкой прибрежной полоски, пока отдыхающие освобождали нам место. При удачном ветре раз парил я над Карадагом, увлекся потоками, кружил, стараясь не потерять высоты. Вдруг промелькнула какая-то тень. Оглянулся и увидел орла. А надо заметить, что в целях лучшего обтекания планера человеку оставляют в фюзеляже лишь малое отверстие – для головы. Я и руки не мог бы при желании высунуть. Орел же, видно, посчитал меня огромной птицей и стал играть, целить в меня выпущенными когтями. Ну, думаю, плохи шуточки, лицо защищено только очками. Начал кричать, отгонять его голосом. Не слежу уже, где парю, кричу и мотаю головой. А он взовьется, и снова рядом, вот-вот глаза выцарапает. Как ни кричу, орел все пикирует. Маневренность настоящей птицы несравненно лучше, и он этим пользуется. Потом ему, видать, эта игра надоела – исчез. Однако и высоты у меня не стало. А под крылом уже Судак. Мне удалось благополучно приземлиться на его окраине, на пустыре…
