Читать «Все меняется» онлайн - страница 12

Он встретил Полли у подножия лестницы известием, что Дюши умерла. Руперт уехал в Хоум-Плейс и должен был сообщить дату похорон, как только ее назначат.

Рейчел

– Уж я ей и пашот сварила. Такие она всегда ела в охотку.

– Я-то что могу поделать, миссис Тонбридж? Отнесла ей поднос в маленькую столовую, а она только – спасибо, мол, не хочу ничего.

Яйцо-пашот остывало на своем ложе из пропитавшегося сливочным маслом тоста. Айлин с надеждой посматривала на хозяйский завтрак. Если миссис Тонбридж не польстится на него из приличия, птицам он не достанется.

– Я наверху все ставни закрыла, – доложила она. – А мисс Рейчел сказала еще, что сегодня приезжает мистер Руперт. Просила вас зайти.

– Так что же вы сразу не сказали? Она что, думала, я мешкать стану, если старшая хозяйка лежит наверху? – Она свирепым жестом втолкнула в прическу одну из выбившихся заколок-невидимок, сняла передник, оправила на груди платье и вышла.

Врач уже приходил, патронажная сестра обещала зайти позднее. Тонбриджу не мешало бы съездить в Бэттл за покупками – на выходные соберется семья. Да, и еще мисс Сидней приезжает поездом в четыре тридцать – он не мог бы встретить ее?

– Хозяйство я оставлю на вас, миссис Тонбридж, – приготовьте что-нибудь полегче и попроще. – Ей в самом деле были невыносимы даже мысли о еде…

Этот разговор породил в миссис Тонбридж противоречивые чувства. С одной стороны, правильно мисс Рейчел выказывает всяческое уважение к покойной матери, но с другой, бедняжка еле держится и, как было достоверно известно миссис Тонбридж, последние несколько недель ела как птичка. Так не годится. Прослужив в семье кухаркой без малого двадцать лет – поступила к ним задолго до женитьбы с Тонбриджем, но и раньше ее почтительно звали «миссис Криппс», как обычно кухарок в те времена, – все хозяйские привычки и пристрастия она знала наперечет. Мисс Рейчел, как ее мать, любила простую еду и понемножку, но с тех пор, как старшая хозяйка заболела, разве что ковырнет в тарелке, и все.

– А что, если я пришлю вам чашечку славного горяченького консоме, а потом вы приляжете вздремнуть к приезду мистера Руперта?

Понимая, что подчиниться будет гораздо проще, чем отнекиваться, Рейчел поблагодарила ее и согласилась.

Айлин, принесшая консоме, застала ее лежащей на жесткой и усаженной пуговицами узкой кушетке – полезной для ее спины, как утверждала Дюши. Со стороны Дюши эта уступка была более чем существенной, так как сама она всю жизнь просидела на жестких стульях с прямыми спинками и никогда, ни при каких обстоятельствах не стремилась к большему комфорту. Кушетка, в сущности, тоже причиняла неудобства, хоть и совсем иного рода, однако Рейчел умудрялась устраиваться на ней почти уютно, подсовывая под поясницу подушечку.

Прибегнув к тону, который в семье прозвали «церковным», Айлин спросила, не опустить ли жалюзи и не принести ли ей связанный крючком плед – на случай, если она захочет поднять ноги повыше. Мелкими глотками отпивая консоме, Рейчел согласилась и на то, и на другое, посмотрела, как Айлин, похрустывая коленками, опускается, чтобы развязать шнурки на ее практичных туфлях (горничную явно мучил ревматизм), помогает ей поднять ноги на кушетку и старательно кутает их в плед. А потом с такой осторожностью, словно Рейчел уже спала, Айлин на цыпочках подошла к окну, опустила жалюзи и почти бесшумно выскользнула из комнаты. Чувства, думала Рейчел. Все это свидетельство чувств к Дюши. Если жест относился к ней лишь косвенно, она могла принять его. Поставив чашку, она легла спиной на бархат в жестких пуговицах. Милая моя мама, начала было думать она, и едва несколько усталых слезинок выкатились из-под ее век, погрузилась в милосердный сон.