Читать «Всё изменяет тебе» онлайн - страница 40

Покончив переговоры со слугой, Лимюэл обернулся ко мне и сказал:

— Это Джабец, мой друг. Он дворецкий мистера Пенбори.

Я довел до сведения Джабеца, что он — первый дворецкий, которого я повстречал на своем жизненном пути. Вспомнив об интимной уединенности человека на Севере, где даже камни и те широко и безвозмездно пользуются независимостью, я мысленно помолился о том, чтобы эта первая встреча оказалась и последней. Джабец был, по- видимому, неплохой человек, и его улыбка могла бы, вероятно, служить утешением в горестные ночи. Но у него было багровое лицо с застывшим выражением вынужденной угодливости и явной готовности всю жизнь скользить по гладкой перекладине подчинения — и это отталкивало от него.

Джабец повел меня на кухню. Он уселся за стол, на котором кухарка — столь же худосочная и неприветливая дама, сколь упитан и радушен был дворецкий — занималась приготовлением ужина. Кухарка всего только и удостоила нас, что кивком. Получив от Джабеца приказание подать три стакана эля, она его выполнила, двигаясь при этом мелкими шажками и прижимая к себе неподвижные руки. Лимюэл шепотом поведал мне, что эта женщина, которую зовут Агнес, подражает в своей походке покойной миссис Пенбори, которая, как утверждал Лимюэл, была воплощением изящества. Нацедив нам эль, Агнес с гримасой недоброжелательства на лице вернулась к своим ростбифам.

— Время уже позднее, Джабец, — сказал Лимюэл, — и миссис Стивенс, верно, нервничает, оттого что она так долго одна. Когда же мистер Пенбори примет арфиста?

— Сейчас! Преподобные Порле и Боуэн — вместе со своими почтенными женами, разумеется, — изволили отобедать у нас. За бокалом вина хозяин был сегодня в прекрасном настроении, ну, как будто он совсем никогда и не болел.

— А что с ним стряслось? — спросил я, чуждый всяких дипломатических тонкостей.

Джабец так уничтожающе посмотрел на меня, что я сразу почувствовал, какого свалял дурака. А Лимюэл тихонько толкнул меня ногой под столом в виде предупреждения, давая понять, чтобы я лучше помалкивал да тя-* нул эль, пока не научусь более уверенно разбираться в здешней обстановке. Кухарка Агнес тоже посмотрела на меня с негодованием, и я понял, что если бы вместо всей груды тушеного мяса на блюде лежал я, то ей не понадобилось бы никаких специй для заправки жаркого.

— Их преподобия обеспокоены вольностями и самоуправством, которые пускают корни в нашем графстве, — сказал Джабец. — Они старались убедить мистера Пен-: бори в том, что главная опасность — это вольные агитаторы.

— А кто они, эти агитаторы? — спросил я, полагая, что, коль скоро я остаюсь на почве прямых вопросов и стараюсь выяснить факты, я не выхожу за границы дозволенного.

— Это люди, кочующие из города в город, из поселка в поселок, те, что сеют озлобление и беспорядки.

— Против чего же они озлоблены?

— Главным образом, по — моему, против своей собственной судьбы, обделившей их земными благами.