Читать «Времена го(ро)да» онлайн - страница 2

Лето

Тусовка богов и вовсе зарезервировала себе лучший пляж у Петропавловки. Туда Аполлоны подвозят на своих квадригах строгих Афин и игривых Диан, с шиком припарковываются у ворот и полночи играют в пляжный волейбол. Каким-нибудь простым львам к ним лучше не соваться — кинут золотой и пошлют за вином, словно комнатную собачку, а где им найдешь фалернское, когда вокруг продают только по-плебейски закатанное в жесть пиво?

Все это уже летом, летом. А пока весенняя лихорадка оживляет все вокруг. Решетки оград пробуют все новые и новые узоры, не зная, что будет модным в этом сезоне. От этого калейдоскопа у случайных прохожих рябит в глазах. Фасады домов натирают барельефы, как медали перед парадом, и мечтают о том, как бы стряхнуть с балконов весь хлам, сваленный туда бестолковыми жильцами. Кокетливо изгибаются балюстрады лестниц. Перемигиваются фонари. И даже вечно запертые ворота, заразившись атмосферой общего нервного возбуждения, требуют поднять им веки.

Сквозь шелушащуюся краску на фасаде Биржи пробиваются свежие тонкие побеги колонн. Дворец Белосельских-Белозерских все никак не может остановиться в подборе колера, последнее достижение — цвет бедра ошпаренной нимфы — заставляет испытывать неосознанную нервозность непривычных к такому гламуру приезжих. Камни Тучкова переулка мурлыча прогибают спины под ногами редких прохожих. Колоннада Казанского еще шире раскрывает свои объятия настречу проспекту. Но все это так ненадолго.

Осень

Осень входит в Питер со стороны Петергофа — там тихо шелестя начинает облетать позолота, и дворники равнодушно сметают ее вместе с листьями. Скульптуры сменяют летние тоги на утепленные. Вся архитектурная растительность после летнего барочного буйства постепенно впадает в летаргический сон. Ангел на вершине столпа ежеутренне перекладывает крест с одного плеча на другое, чтобы хоть как-то сохранять осанку при такой адской работенке. Он жалуется на ревматизм — но сосед с арки Главного штаба его просто не слышит, слова относит ветер. Во время наводнений сфинксам снятся сны о египетской пустыне с ее поджарым одноглазым солнцем. И только гордые львы делают вид, что они так и родились — под сетью мелкого и холодного питерского дождя.

Просто удивительно, насколько слепыми, независимо от смены времен года, оказываются во всем этом кавардаке сами жители! Даже так называемые историки и знатоки упорно не замечают ежегодного городского обострения — видимо, потому, что по весне каждый занят только своим собственным. Сама природа защищает город от людских посягательств на его личную жизнь. И так хватает всего: затяжных градостроительных припадков, вспышек поспешной реставрации (так называемый «юбилейный синдром»), тут и там вскакивающих архитектурных нарывов, приступов столичной отрыжки, ревматически ноющих долгостроев и прочих кгиоп-овских радостей.

Пусть природа сама разбирается хотя бы со сменой времен го (ро) да. Мы не видим калейдоскоп орнаментов на фризах, смены колеров фасадов, не замечаем переминающихся с ноги на ногу атлантов и перемигивающихся кариатид, а зачастую даже не уверены, стояла ли тут эта скульптура.