Читать «Враг Рима» онлайн - страница 72

Сейчас их было пятеро, и они продолжали работу, начавшуюся несколько недель назад, когда стали убирать урожай. Лето заканчивалось; Ганнон уже привык и к жизни в римской усадьбе, и к неустанной работе, которую ему приходилось выполнять каждый день. Работать было намного труднее из-за тяжелых железных кандалов на ногах, позволявших ему передвигаться не быстрее чем шагом, еле волоча ноги. Раньше Ганнон считал себя тренированным, но теперь усомнился в этом. Работать двенадцать, а иногда и больше часов на летней жаре в кандалах, полуголодному оказалось сложно, и теперь он стал тенью себя прежнего, но тенью крепкой и жилистой. Волосы висели длинными грязными прядями, обрамляя заросшее бородой лицо. Мышцы на торсе, на руках и ногах стали жесткими, как веревки, а кожа приобрела темно-коричневый оттенок. Галлы выглядели точно так же. «Мы словно дикие звери», — подумал Ганнон. Неудивительно, что Фабриция и его семью они видели редко.

Увидев вдалеке Агесандра, Ганнон свистнул условленным образом, чтобы оповестить товарищей. Мех мгновенно положили на место. Ганнон снова повел мулов вперед, и они потащили тяжелое бревно по сжатой пшенице, разложенной по плотно утоптанной земле. Галлы продолжили веять обмолоченные колосья, подбрасывая их вилами в воздух, чтобы ветер унес мякину. Эта работа была тупой и долгой, но ее надо было закончить, чтобы убрать зерно в телегу и отвезти в амбар, стоящий поблизости и выстроенный на сваях, чтобы уберечь урожай от грызунов.

Когда спустя несколько мгновений Агесандр подошел к ним, он встал в тени построек и принялся молча наблюдать за рабами. Они, обеспокоенные его приходом, усердно взялись за работу, стараясь не глядеть в сторону сицилийца. Вскоре их тела снова покрылись потом.

Каждый раз, разворачивая бревно, Ганнон ловил на себе безжалостный взгляд Агесандра, направленный на него. И не удивился, когда надзиратель пошел в его сторону.

— Слишком быстро мулов гонишь! Медленнее, а то половина зерен в колосьях останется.

— Да, господин, — пробормотал Ганнон, потянув за веревку ближайшего из мулов.

— Что такое? Не слышу тебя! — рявкнул Агесандр.

— Мигом, господин, — сказал уже громче Ганнон.

— Вонючий гугга. Все вы одинаковые. Бесполезные! — сказал Агесандр, доставая хлыст.

Ганнон напрягся. Похоже, без разницы, что он делает. Скорость, с которой шли мулы, — лишь последний пример. Умение обращаться с серпом и вилами, ловкость, с которой он достает ведро из колодца, — все сойдет. Все, что он делает, — плохо, и на все у сицилийца один ответ.

— Все вы ленивые ублюдки, — произнес сквозь зубы Агесандр, неторопливо разворачивая длинный хлыст из сыромятной кожи. — Дворняги, у которых матерей не было. Трусы. Черви.

Ганнон прищелкнул языком, командуя мулами и стараясь не слушать оскорблений.

— Может, у тебя мать и была, — продолжил Агесандр. — Самая грязная шлюха во всем Карфагене, раз родила такую тварь, как ты.

Ганнон яростно сжал пальцы на веревке, и на его плечах проступили бугры мышц. Уголком глаза он увидел позади сицилийца Гальбу, качавшего головой. Ганнон постарался расслабиться, но Агесандр уже увидел, что его оскорбление возымело действие.